Охота на обаятельного дознавателя

— Дя-дя дал, — перед королевским дознавателем толстяк заметно оробел и начал заикаться.

— Я его конфискую.

— Но…он…, — мне показалось, что Рон сейчас свалится в глубоком обмороке, — мне надо его вернуть.

— Если твой дядя захочет получить зверя обратно, я жду его во дворце. В рабочие часы. Понятно?

— Д-да.

— А теперь проваливай. Веселье окончено, — Честер холодно кивнул в сторону выхода, и через миг от гостя и след простыл.

На кухне остались мы трое.

— Это все она! — сердито повторил Эдвард, посмотрев на меня с такой лютой злобой, что даже не по себе стало.

— Мне все равно кто. Ты сейчас возьмешь щетку, тряпку, ведро и отмоешь всю кухню.

— С какой стати?! — на юношеских щеках заиграл злой румянец.

— Ты допустил в своем доме такой бедлам, и теперь ждешь, что за тобой кто-то будет убирать? Нет, дорогой мой, это так не работает.

— Да сколько можно! — вспылил Эдвард, — чтобы я не сделал, ты вечно недоволен.

— Может, потому что постоянно творишь какую-то ерунду? Зачем ты притащил еще одного морана?

Парень покраснел.

— Не слышу ответа, — сталь, звенящая в голосе дознавателя, намекала, что не стоит сейчас врать и провоцировать на разбор полетов.

— Мы хотели, чтобы они друг друга полюбили и сделали маленьких моранов.

Кьярри устало потер переносицу.

— Я даже спрашивать не хочу, зачем тебе это понадобилось.

— Я хотел их продать, — задиристо ответил парень — Надо мной уже потешаются! Сын верховного дознавателя, а вечно, как нищий, лишней копейки нет…

— Нищий? — глаза Честера холодно блеснули, — Ты голодный? Раздетый? Побираешься у церкви?

— Нет…но…

— Ты не покупаешь себе все, что захочешь? Не учишься в самом престижном университете?

— Учусь…но…

— Что, но? — Кьярри смотрел на сына сверху вниз.

— Ты не даешь мне доступа к нашим семейным счетам! Я ими не распоряжаюсь!

— Ммм, распоряжаться счетами, значит, захотел.

— Да! Я уже достаточно взрослый.

— Открою тебе страшную тайну сын, взрослыми становятся не тогда, когда начинают бездумно тратить, а когда начинают что-то соображать и зарабатывать. Когда желание позаботиться о семье перевешивает нелепые прихоти и стремление покрасоваться перед другими.

В этот момент я его зауважала по-настоящему. Молодец, мужик.

— Можно подумать, в моем возрасте ты не гулял.

— В твоем возрасте у меня уже был ты.

— Ты не позволяешь мне ничего самостоятельно решать!

— Без проблем. Сегодня у тебя есть шанс проявить самостоятельность и решить, как все это отмывать, — Честер обвел помещение широким жестом, — приступай. Потом проверю.

Он поудобнее перехватил безвольно висящего Сеню, забрал меня со стола и ушел с кухни, оставив юнца пылать от гнева и возмущения. Я ничуть не сомневалась, что Эдвард не посмеет ослушаться, потому что слово королевского дознавателя — закон. И он без труда и сожаления пообломает норов распоясавшемуся пацану, даже несмотря на то, что это его собственный сын.

— Мать честная, — выдохнул Честер, оказавшись в гостиной, — здесь, что резвилось стадо единорогов?

— Стадо дураков, — крякнула я и вырвалась у него из рук.

Метнулась под шкаф — вытолкала осколки фужера, юркнула под диван — выкатила пустые бутылки из-под дорогого вина.

— Вот! Смотри, что они натворили! — причитала во весь голос, — Диван испачкали. Штору оборвали, посуду перебили, вазу расколотили. Вели себя как пещерные люди! Гоняли меня по всему дому! Притащили лохматого обормота! А ты в это время где-то шлялся!!!

— Я ничего не понял, но очень проникся, — усмехнулся Кьярри, потрепав меня по загривку. — Хм, а ты не настолько глупа, как кажешься на первый взгляд.

Это был комплимент? Если да, то очень неудачный.

— Эдвард!  — он гаркнул так, что я подпрыгнула, — Гостиную не забудь в порядок привести!

В ответ с кухни донесся грохот и приглушенная брань.

Как бы меня Честер ни бесил, я не могла не признать, что он молодец. Твердый мужик, со стержнем.

Глава 7

Мстительная ведьма во мне млела и ликовала из-за того, что наглец получил по заслугам и теперь расплачивается за свое ночное хвастовство и беспредел. Я бы была еще счастливее, если бы Честер еще и ремнем его отходил, но он предпочитал действовать другими методами.

Эпопея с уборкой длилась весь день.

Эдвард делал все небрежно, спустя рукава, не забывая ворчать и ругаться, а его непробиваемый отец приходил на поле боя, проводил пальцем по разводам на полу, или на столе и холодно приказывал переделать. И так раз за разом, пока кухня не начала блестеть. Парень тер, мыл, чистил и попутно бросал на меня лютые взгляды, полные ненависти.

В гостиной ему пришлось еще хуже, потому что Честер устроился в кресле с газетой, и небрежно бросал фразы из разряда «плохо», «переделывай», «еще раз». В добавок ко всем неприятностям за бутылки Вермутти и разбитые фужеры он вычел из содержания сына, чем довел беднягу Эдварда до тряски.

Все-таки королевский дознаватель знал толк в пытках. После такого трудового дня, наглый сынок сто раз подумает, прежде чем звать гостей в следующий раз.