Охота на вампиров

— Это к Степе пришли, Степину комнату смотреть, — пояснила ей Анна Ивановна таким же ласковым тоном.

А Нинка вдруг дернулась, тихо заскулила и со всей прытью метнулась в свое убежище, с силой захлопнув за собой дверь. По-моему, она даже прижалась всем телом к ней изнутри, потому что из-за двери продолжало доноситься повизгиванье, в котором можно было, прислушавшись, различить: «Уй-ей, Сте-епа-а, Сте-епа-а, уй»… И это не был плач по безвременно ушедшему Степе, это был вой боли и ужаса.

Я повернулась к Горчакову.

— Ты заметил?… — спросила я его шепотом.

— На шее? Заметил, — ответил он мрачно. — Слушай, пойдем отсюда, уже невыносимо.

— Подожди, надо же комнату посмотреть, — урезонила я коллегу. Я и сама не испытывала никакого удовольствия, находясь здесь, и с трудом могла себе представить извращенца, который бы тут чувствовал себя как рыба в воде, но мне было ясно, что возвращаться сюда придется, и, может быть, не один раз.

Нужно производить тщательный осмотр, фотографировать, искать следы с помощью судебно-медицинского эксперта и, конечно, осматривать несчастных жильцов этого Богом забытого места. Потому что не только я, но и Лешка тоже заметил на шее у несчастного существа, воющего сейчас в комнате, застарелый кровоподтек, на фоне которого просматривались точечки с запекшимися капельками крови. Точь-в-точь как у трупов, при вскрытии которых я вчера присутствовала.

Сделав вид, что я сжалилась над Лешкой, на которого просто было больно смотреть, а в действительности уже и сама находясь при последнем издыхании, я мельком заглянула в комнату, где когда-то жил Бендеря, — пустую и пыльную, сказала Анне Ивановне, что мы сюда еще вернемся, и поинтересовалась, были ли у Бендери какие-нибудь вещи.

— Тахта и комод — у Нинки в комнате, — сообщила Анна Ивановна, — и две коробки у меня в РЭУ стоят, там хлам всякий, а выкидывать рука не поднялась. Вдруг, думаю, кто объявится. Ах, да! Животина еще была, улетела.

— Какая животина? — сдавленным голосом поинтересовался Лешка.

— Да я и сама не знаю, — с сожалением сказала Анна Ивановна. — Похожа на птицу, крыльями шуршала, только кусалась здорово, мы ее пытались поймать и в клетку посадить, а она ни в какую. Так и улетела в окошко.

— А она не в клетке сидела? — уточнил Лешка.

Анна Ивановна развела руками.

— Нет, не было клетки. Животина эта под потолком висела, в комнате. Прямо и не знаю, за что цеплялась, только висела как-то странно, вниз головой.

Описание летучей мыши, которую покойный Бендеря держал у себя в качестве домашней зверушки, доконало Горчакова. Он дернул меня за руку и взмолился:

— Слушай, пойдем уже отсюда!

— Анна Ивановна, спасибо вам большое. Мне придется еще раз вас побеспокоить; мы посмотрим вещи Бендери, потом еще комнату сфотографируем, да и все, наверное, — я с благодарностью пожала руку этой доброй тетке, которая как будто и не замечала тошнотворной обстановки и с любовью относилась к убогим жильцам покосившегося флигеля, опекала их как могла.

Похоже, что если бы не она, местные постояльцы давно загнулись бы или сгинули в темных водах психоневрологических интернатов да онкологических больниц. То, что всех их, сирых и немощных, до сих пор не вывезли на сто первый километр и не выбросили в чистом поле предприимчивые риелторы, объяснялось только полной неприглядностью жилого массива, — такого, что он не соблазнял даже соискателей дарового государственного жилья.

Анна Ивановна заперла за нами дверь, и не успели мы выйти на свежий воздух, как Горчаков рванул со двора с такой скоростью, что даже я за ним не успела, не то что одышливая Анна Ивановна, переваливающаяся на подагрических ногах.

Вырвавшись на улицу, Горчаков с той же скоростью потащил меня к прокуратуре, по пути объясняя, что от стоявшего в квартире запаха ему внезапно сделалось плохо. Я про себя усмехнулась: в квартирке, конечно, не благоухало, но Лешке наверняка сделалось плохо от страха.

Поднимаясь по лестнице в прокуратуре, Горчаков вдруг заявил мне:

— Знаешь, Машка, ну их к бесу, этих твоих вампиров! Не так уж тебе и повезло. По таким дырам таскаться — кроме тебя охотников нет.

— Если ты думаешь, что я получила неземное удовольствие, то это не так, — возразила я, — а что делать? Все равно придется тащиться туда еще раз и девушку эту вытаскивать на медицинское освидетельствование. Послушай, Горчаков, — я даже остановилась, — когда умер Бендеря? По документам — восемь месяцев назад.

— Я ему абсолютно не сочувствую, — Лешка состроил такую гримасу, что я испугалась, что его действительно сейчас стошнит.

— Да и я тоже, только у девицы на шее относительно свежие повреждения, уж никак не полугодовой давности.

Лешка скорчился еще больше.

— Ой, вот и разбирайся с ней, как хочешь. Я больше туда не пойду.

— Понятно, — вздохнула я, — жаль.

Возле нашего отсека мы разошлись. Я пошла к себе, а Лешка быстрым шагом доскакал до канцелярии и, понятно, упал в свежие объятия Зои, чтобы забыться и снять с себя скверну.