Охота на вампиров

Следующий член преступной группы был романтиком. С двумя судимостями за разбой в анамнезе и беспутным образом жизни он для себя личного счастья не искал, пробавлялся обществом ночных бабочек, и сам был несказанно удивлен, когда в него влюбилась вполне приличная женщина. Он сам рассказывал мне, что уговаривал ее: мол, зачем я тебе такой нужен, я шалопай, пью, гуляю, меня могут посадить в любой момент… А она отвечала, что ей все равно, что она его любит больше жизни… Ушла к нему в коммуналку от обеспеченного мужа, родила ему ребенка и снова ходила беременная — второй ребенок родился, когда папа был в тюрьме; и, не покривив душой, я могу сказать, что оба они были вполне счастливы. В минуты откровений он мне признавался, что любимая женщина заставила его пойти в церковь и окреститься. «Я ведь всю жизнь жил как хотел, — говорил он, — безобразничал так, что за ушами звенело, и отделывался легким испугом. Видимо, Богу было на меня наплевать. Но стоило мне покреститься, как Бог решил, что я теперь в его власти. И я сразу сел…»

Еще один «романтик с большой дороги» — он, впрочем, был не постоянным членом группы, а привлекался для разовых поручений — был уникальным карточным шулером. Обыграть мог любого, играл без перерывов по два-три дня на специально снятой квартире, откуда его партнеры уходили в буквальном смысле голыми. Потом за несколько дней спускал выигрыш и отправлялся на поиски новых лохов. Но у него была еще одна специальность, не менее прибыльная. Все знали, что Витя Нижегородский (он родился в Новгороде) может вскрыть любой квартирный замок даже с закрытыми глазами. Более того, он мог открыть любую квартиру в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, главным было доставить его к нужной двери. Этим пользовались многие квартирные воры, приезжали к Вите, забирали его, почти бесчувственного, сажали в машину, везли на место, вкладывали в руки инструмент, а когда дело было сделано, доставляли обратно.

Когда эту преступную группу, совершившую более двадцати квартирных краж, наконец взяли, единственный, кого недоставало, был Витя. Самое смешное, что никто не знал ни его настоящей фамилии, ни тем более адреса (на кражи его всегда забирали со съемных квартир). Витя и Витя, место рождения — Нижний Новгород.

Сначала это дело расследовала милиция, потом обнаружился эпизод преступной деятельности, требующей подследственности прокуратуры, так дело попало ко мне. Первое, что я сделала, прочитав дело, — отправила поручение в РУОП, осуществлявший оперативное сопровождение расследования, об установлении местонахождения Вити Нижегородского. Дело в том, что один из арестованных обмолвился, что незадолго до того, как группировку накрыли, Витя похулиганил возле гостиницы «Октябрьская», в пьяном безобразии гонялся за кем-то с пистолетом и был задержан милицией и вроде даже посажен в «Кресты». Казалось бы, чего проще: посмотреть сведения о поступивших в «Кресты» в нужный период, выбрать из них Викторов, родившихся в Нижнем Новгороде, и предъявить их на опознание тем членам группировки, которые готовы были пойти на некоторое сотрудничество со следствием. Тем более что с некоторых мест происшествия были изъяты вполне приличные следы пальцев, можно было попробовать идентифицировать его и таким образом.

Однако это, похоже, показалось милицейскому следствию непосильной задачей. В дело была вложена справка на тему «не представилось возможным», а на словах мне объяснили, что у РУОПа много гораздо более важных дел, чем копаться в карточках арестованных, так сказать, искать иголку в стоге сена.

Поскольку дело было объемным и трудоемким, в помощь мне была придана дознаватель из ГУВД — опытная и дотошная женщина средних лет. Она-то и сделала то, что оказалось не под силу здоровым мужикам-оперативникам, причем поступила даже проще, чем планировалось поначалу. Она рассчитала, что задержать Витю могли работники милиции трех территориальных отделений плюс, возможно, работники транспортной милиции — это в случае, если он забежал с пистолетом на Московский вокзал.

В одном из отделений обнаружилась запись о задержании некоего Виктора Голубева, уроженца Нижнего Новгорода. Следы действительно привели в «Кресты», так как Голубев был осужден на полгода за хулиганство и ношение огнестрельного оружия. Пока расследовали дело, срок его наказания истек; он был выпущен из «Крестов»… в тот самый день, когда я приняла дело к производству.