Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности

Государственной думой принят и Советом Федерации одобрен (июнь 2015 года) Федеральный закон о пенсиях для тайных агентов правоохранительных органов[13]. Это не программа по защите свидетелей в уголовных делах. Это признание в государственных масштабах профессии тайного осведомителя с гарантированной пенсией. А из уст государства — это и призыв к такого рода деятельности. Какие надежды государство возлагает на подобного рода секретных сотрудников? Какая информация от них будет достойна награды? За что будут попадать в категорию обвиняемых и кем судимы будут? Кто знает, на то они и «тайные».

Случайное ли это совпадение или чуткая реакция молодого поколения на призыв к осведомительству, но в то же самое время в Петербурге активисты движений «Народный Собор» и «Штаб Антимайдан» провели акцию «Сдай врага народу!». Активисты раздавали листовки с фотографиями «национал-предателей, явившихся на поклон к послу США Джону Теффту»: «…на тайную встречу, прибыло более 60 представителей петербургской общественности. Большинство из них нам не удалось распознать по фотографиям. А тех, кого мы опознали, — это представители "пятой колонны" неолибералов, русофобов и национал-предателей… <…> Возможно, эти люди работают рядом с вами, возможно, живут. В случае их идентификации просим граждан сообщить сведения о них руководству движения "Штаб Антимайдан"»[14].

Стоит обратить внимание на отработанный лексикон ненависти для тех, кто отнесен к категории врагов: «пятая колонна», «неолибералы», «русофобы», «национал-предатели», «иностранные агенты»… И еще много разных слов, с той или иной силой маркирующие исторгаемых из своих рядов чужаков. Эти слова входят в обиход, становятся частью наративной традиции текущего момента, употребляются почти автоматически, в том числе и людьми, которые считают себя просто патриотами, никак не радикалами и не политически ангажированными активистами. Появляются своего рода слова-изгои, вроде слов «либералы» и «демократы», им приписывается негативный смысл, и маргинализация их идет дальше, от них производится ряд неологизмов-ругательств. Изощренное словообразование должно точно указать на новую категорию врагов, приверженцев либерально-демократических ценностей.

Подобные лингвистические процессы как предтечу террора описывает Виктор Клемперер, говоря о «Языке Третьей Империи» 1930-х годов: тогда все повторяли слова «расово чуждый», «чистокровно германский», «расово неполноценный», «нордический», «осквернение расы», не особо вникая в их смысл. Тем временем расовая идеология вместе со словами проникала в сознание добропорядочных обывателей, которые искренне возмутились бы, если бы кто-либо уличил их в человеконенавистничестве: «Язык, который сочиняет и мыслит за тебя…»[15]

Об еще одном тревожном признаке готовности общества к «охоте на ведьм» свидетельствует серьезное оскудение социальной палитры: многообразие течений, обществ, партий, групп, мнений, общественных организаций сворачивается, обесцвечивается и поляризуется по принципу «если вы не с нами, то — против нас». И объясняются стороны, уже прибегая к вышеупомянутому лексикону ненависти. Вместо многоголосья мнений есть только «правильное» и «вражеское».

Побеждает риторика очень коротеньких и простых истин: «надо быть патриотами», «фашизм не пройдет», «возродим истиные ценности» или «славянское братство». Конечно же, есть те, кто не мирится с примитивной картинкой, они говорят и пишут в СМИ: позвольте, давайте разберемся, что такое «патриотизм в текущей ситуации», и на кого там сгоряча навесили ярлык «фашиста», и кто, собственно, сказал, что патриотизм обязательно должен носить военную форму?.. Но оказывается, что читать длинные статьи, вникать в полемические выступления — удел меньшинства. А мысли-слоганы работают с массами.

И все это хорошо узнаваемые составляющие зелья, которое называется «охотой на ведьм» — в каком бы веке оно ни заваривалось, кого бы ни назначило общество на роль «ведьмы». И всеми этими подробностями переполнены новостные ленты России. Но когда такая не маленькая страна уже в который раз вступает на путь «священной войны», заболевает шпиономанией или «ведьмоманией», делит мир на «своих» и «врагов», она увлекает в эту черную дыру и других. И вот уже и в Европе, и Америке консерваторы всех мастей чувствуют себя уверенней, поднимают на щит свой местный патриотизм, возмущаются засильем мигрантов, требуют чистоты национальных ценностей, требуют суровых мер к… Все — то же самое, в разных масштабах и разнообразных культурных интерьерах, не стоит повторяться.

Можно разыгрывать национальную карту, можно — религиозную. Интолерантность — это не позиция, это дорога, которая ведет в «Исламское государство».

Новости на злобу дня рассматриваются сквозь «очки» истории. То, что происходит на улице за окном, — это тоже история, но история несвершившаяся. В отличие от истории в плюсквамперфекте, эта история не чужда сослагательного наклонения. У настоящего есть шанс измениться и изменить будущее.