Охота в атомном аду

А мы вместе с товарищем лейтенантом пошли к аэровокзалу, мимо самолётов и распластавшихся на бетонке трупов. Сначала у меня была мысль пройти через здание аэропорта, а не обходить эту стеклянную коробку, но, когда подошёл ближе, понял, что идея эта не самая лучшая. Хотя бы потому, что первое, что я увидел на тёмном фоне, за широкими стёклами первого этажа – рыжеволосая женщина в белом плаще, уткнувшаяся растопыренными пальцами рук и щекой мёртвого лица в это самое стекло с внутренней стороны и почему-то застывшая в таком положении. Странно, видимо, умерла стоя (почти что по формуле испанской декадентки Долорес Ибаррури), но при этом почему-то так и не сползла на пол.

На уровне пол плаща покойницы маячила чья-то лысина в модной кремовой шляпе и плечи в серо-коричневом пальто, а дальше я стал различать за стеклом и другие многочисленные цветные пятна – лица, головы, одежду. И сразу же стало понятно, что, по-видимому, накануне очень многие сбежались и съехались в этот аэропорт, желая улететь отсюда хоть куда-нибудь, туда, где шансы умереть казались им не столь большими. Но в результате аэровокзал внутри оказался полон трупов. И чем ближе я подходил к зданию, тем больше понимал, что их там было настолько до хрена, что теперь навряд ли удалось бы даже нормально открыть двери, разве что стекло разбить. Но что толку ходить по этому «ковру» из навалившихся друг на друга тел? А уж как тут начнёт вонять через пару деньков – могу себе представить… Н-да, не постояли супостаты за ценой…

В общем, мы, от греха подальше, обошли здание. И оказалось, что самое интересное отнюдь не внутри – здесь картинка была ещё более душераздирающей. На стоянках и подъездных дорожках перед входом в аэропорт замерло несколько автобусов и десятки легковых автомобилей. И кругом, насколько хватало взгляда, – незакрытые двери машин плюс широко открытые глаза и имевшие явные следы засохшей блевотины и пены перекошенные рты трупов. И по лицам некоторых было понятно, что они действительно умерли от удушья и явно не ожидая этого…

То, что мне сверху, с борта вертолёта, показалось скопищем цветных пятен, было не только машинами, но и сотнями жмуров в разноцветной одежде. Всё пространство перед главным входом в аэровокзал и подъездные пути к нему были плотно завалены застывшими в неестественных позах телами самого разного пола и возраста, рядом с которыми густо лежали чемоданы, сумки, баулы, узлы, коробки, какие-то тряпки и детские игрушки…

Мои глаза непроизвольно фиксировали то, что видели, – на газоне рядом со стоянкой, лицом вниз, молодая брюнетка в синей униформе какой-то авиакомпании, узкая юбка слегка задралась, острые носки модельных лаковых туфель довольно глубоко вошли в траву, голова неестественно вывернулась в сторону, на лице отпечаталось удивление… Рядом, навзничь, на асфальте женщина постарше в оранжевом пальто, растрёпанные светлые волосы, раскинутые руки, глаза закрыты… Правее – толстый мужик в кожаном пальто, не до конца выпавший наружу с водительского сиденья светло-синего полуспортивного «Фольксвагена Карман-Гиа»… Рядом с ним – круглолицая девочка лет пяти в ботиночках на толстой подошве, мохнатом пальтишке и смешной шапочке с помпончиком. Здесь же, под её рукой – большая кукла в цветастом платьице…

Смотреть на всё это было решительно невозможно. Тем более что работали плотно и совершенно непроизвольно вбитые в мозговую подкорку стереотипы из импортных киноужастиков – почему-то я всё время ожидал, что мёртвые вдруг вскочат и кинутся на меня… Конечно, я за последнее время на мертвяков более чем насмотрелся, но одно дело, если это было где-то на «безымянной высоте» посреди поля боя, и совсем другое вот так – когда просто рябит в глазах от нескольких сотен одномоментно умерших. И больше всего почему-то задевает за живое полное отсутствие крови, пулевых дырок и других явных признаков, без которых любая смерть кажется какой-то не настоящей…

Оторвавшись от вынужденного лицезрения мёртвых женщин и детей, я увидел, что в стороне от входа в аэровокзал, практически на газоне у въезда, стояли веером ещё три АСУ-57 (по идее, пять САУ – многовато на обычную батарею, но тут надо помнить, что по штатному расписанию 1953 г., в каждой тогдашней советской дивизии ВДВ был отдельный самоходно-артиллерийский дивизион в составе пяти батарей по семь АСУ-57 в каждой, так что по воздушно-десантным меркам этого на батарею скорее мало), позади которых просматривались два «ГАЗ-69» и один «ГАЗ-63», в открытых кузовах которых были бочки, ящики, канистры, какое-то оружие и прочее. Десятка три бойцов в мятых прыжковых комбезах, шлемах и пилотках, стоявших возле них, уже тоже избавились от ОЗК, но почему-то жались к своей технике, не рискуя рассредоточиться. Было видно, что все они, похоже, были не меньше чем я потрясены количеством трупов и явно боялись ходить или ездить по остывшим телам. Заходить внутрь они тем более не решались…