Охота в атомном аду

Ага, подумал я. Стало быть, некое подобие пресловутого «Бартер-Тауна» (увы, опять не самая умная и удачная аналогия из «Безумного Макса», но иных многие, увы, не поймут) в здешней округе всё-таки существовало. Ну, по крайней мере, года четыре назад. И рулили там какие-то «вояки». Очень интересно, тем более что прекращение этих самых обменов странным образом совпадает и с глобальным отсутствием «начальства». Неужели кто-то или что-то разом придавили всё то, что ещё оставалось от прежнего советского государства? Н-да, сложно про это судить. Пока что слишком мало фактов…

– А сейчас чего туда не ходите? – спросил я на всякий случай. – Или некуда стало ходить?

– А буй его знат, служивый. Сейчас менять не на что… Замкнутый, бляха-муха, круг… Без патронов охота никакая, но если где они так просто и валялись, то сейчас всё давно выгребли подчистую… А чтобы эти патроны добыть, надо иметь какие-то излишки жратвы. А их нету, самим жрать неча… И год от года всё хуже и хуже… Слушай, солдат, у тебя закурить не будет? А то у нас в деревне, считай, с прошлого года даже махорки не видели, всяку дрянь курим…

Вот и пригодилось курево, хотя и совсем не так, как я рассчитывал…

– Говно вопрос. Найдём, – ответил я и полез в карман. Достал пачку «Лаки Страйк», вытащил сигаретку и вставил в зубы (которых у моего собеседника тоже был явный некомплект) этому, всё так же лежавшему у моих ног, Ляксею. Потом чиркнул спичкой, прикурил.

– О господи, теперь и помереть спокойно можно! – прямо-таки застонал бывший бригадир колхозных механизаторов, втягивая в одну затяжку чуть ли не половину сигареты и выдыхая из бороды дым.

– Какие же гарные сигаретки, я уж и забыл, что такие бывают… Откуда такая роскошь?

– Трофейные, считай, из довоенных запасов. Ещё будешь? – спросил я. Одновременно с этим «Вервахт» выдал мне в мозг информацию о том, что жизненные показатели моего собеседника всего 22 %. То есть ещё чуток – и точно умрёт…

– Давай! – не стал он отказываться.

Сунул в его заляпанные засохшей кровью коричневые пальцы вторую. Он прикурил от бычка. Затянулся с явным наслаждением, вторую он уже, что называется, смаковал.

– Эх, ещё бы выпить, и точно можно на тот свет…

– Налить?

– А что, есть?!

– Ну, как не быть…

С этими словами я отстегнул флягу от пояса.

– Это чо? – спросил спонтанно осчастливленный мной собеседник с некоторым недоверием.

– Коньяк. Импортный. Тоже довоенный…

Базузин взял флягу трясущейся рукой, хлебнул из горла, издал торжествующий звук «Ы-ы-ее-ых!!» и, в тот же момент отрубился – его голова откинулась назад, тюкнувшись затылком об окровавленную траву. Я едва успел выхватить флягу из его разжавшихся пальцев, чтобы драгоценный (уж здесь-то точно – в буквальном смысле) напиток не пролился ему на и без того слипшуюся бороду. Кажется «отходняк в нашей синанаге» вполне удался. А «ИКНС» показал его жизненные показатели как всего 19 % от нормы…

Я тщательно протёр горлышко фляги о штаны, завинтил болтающуюся на цепочке пробку и повесил баклажку обратно на ремень. Потом снял бронежилет и сходил за рюкзаком и вторым автоматом. А когда вернулся, говорливый мужик по имени Ляксей уже перестал дышать, и автоматика перестала воспринимать его как живой объект. Ну что, ещё один умер счастливым, по крайней мере покурил и коньячку дерябнул, сервис практически как в лучших европейских тюрьмах, перед казнью, только исповеди не хватает. А если где-то там и вправду Бог – передавай ему привет…

В мешке у него действительно были уже начавшие изрядно подванивать птичьи тушки, хотя на фоне прочих запахов с данной поляны это было практически ничто, за говном тухлятину не больно-то и унюхаешь…

Преодолевая естественную человеческую брезгливость, я прошёлся по «полю брани», бегло осмотрев тела тех, кого мой собеседник называл «ебанашками». Над ними уже вились живо реагирующие на подобное дерьмецо разнокалиберные и разноцветные весёлые мухи.

Что сказать, обрез у них был действительно из ружья ИЖ-54. Действующий, но неухоженный, весь в пятнах ржавчины. Ствол когда-то отпилили криво, а часть приклада будто тупо сгрызли зубами. Но, как оказалось, они брали меня не просто на понт. Патрон в одном стволе был, но явно негодный, весь потемневший от сырости, с позеленевшим латунным донцем. Я старательно раздавил патрон каблуком сапога и втоптал его в землю. Потом ударом о ствол ближайшей берёзы отделил ствол обреза от ложи и разбросал получившиеся детали подальше по кустам. А больше ничего интересного у покойничков при себе не было, во всяком случае бумаги – точно ни клочка…

Спрашивается – что дальше? Малая сапёрная лопата у меня в рюкзаке имелась, но хоронить кого-либо было утомительно и бессмысленно. Этот ненужный атавизм из далёкого прошлого тут был явно не в чести…