Охота в атомном аду

– Ебанашки это, типа, ну как их, бля… Короче, когда всё токо-токо началось, была офигенная эвакуация из больших городов. Тьма народу тогда выехала, вот только им же, бля, никто не сказал, сколько это продлится и чего далее-то делать… Ну или не успел… Потому что тогда, как начал это херов атом с неба падать – тут и не знаешь, куды бечь, натурально же никакого спасения… А тогда ещё зачем-то перво-наперво малых детей вакуировали, всякие там детсады и прочее, часто даже без родителей, торопились, ага… Ну и вакуированные потом где попало по пути застревали, и ни тёплой одежонки при них, ни харчей, короче ничего… А потом Чёрный Дождь, дальше Длинная Зима, за ней Смертная Чахотка… Народу померло стоко, думали что вааще никого не осталось. Ну про этих, ебанашек то есть, говорят, что это, типа, как раз дети, те, кому в начале звиздеца и по десять лет не было, которые как-то выжили, никого и ничего не ценят и из прошлого ни хрена не помнят… Теперь так и болтаются сами по себе, считай с самого начала етой, атомнай войны…

Так, внимание, прозвучали новые слова – Чёрный Дождь, Длинная Зима, Смертная Чахотка. Это стоило запомнить. Тем более что произносил их мой собеседник как-то уважительно-горестно, прямо-таки с большой, заглавной буквы. Видно, было от чего…

– Что-то не сильно похоже, что они сами по себе, – сказал я на это. – Как по мне, так это больше на нормальную банду похоже. И откуда они взялись?

– Ну вот энти, которых ты щас убил, этой весной появились. Тут, километрах в десяти, ежели на северо-восток, когда-то давно, при совхозе «Красная Заря» молочно-товарная ферма была и при ней чо-то навроде молокозавода, может, чего и могло уцелеть… Говорили, что они где-то там поселились…

– И много их там?

– До хера. Ну а точно – кто ж считал? Дурных нема…Туда только полоумный может сунуться. Кто ж их знат… Может, рыл двадцать, а может, и все пятьдесят. Но, чтоб пятьдесят, это навряд ли, им тогда ни за что не прокормиться, даже если друг друга жрать да хер сосать будут… Хреново только, что от нашей деревни близко. На саму-то деревню они не борзеют, у нас народу всяко больше и отобьёмся, даже учитывая, что патронов ни у кого уже давно нема, хоть одним дрекольем… Но они, суки, проще делают – подкарауливают тех, кто по одному-двое из деревни по каким-то надобностям ходит, например на охоту…

– Как тебя, что ли? И как же ты, интересно, охотился, без оружия? И на кого?

Сказав это, я припомнил, что вообще-то, в обычных условиях, охота в июне запрещена. Поскольку зверьё и птицы выводят потомство и их стараются не беспокоить «в целях сохранения поголовья». Но это там, где разные, трясущиеся над дорогими ружьями богатенькие пижоны охотятся с лицензиями на отстрел, а не здесь, где даже про людоедство говорят вполне себе спокойно…

– Да как все, бляха-муха… Раз патронов нет, а луки или, как их там, арбылеты, во… никто ладить не умеет, ставим силки, ловушки да капканы, а потом проверем… В силки птица попадается, тетерева, глухари, перепела, рябчики, в капкан или яму-ловушку можно хочь зайца поймать, хочь даже косулю. Токо вот капканов мало осталось, ломаются, а чинить негде, да тырят их почём зря… А без охоты щас ну никак не прожить, на огородах-то сеять вааще, считай, неча, а скотины у людей очень мало осталось, попередохла от такой житухи, да и сами тоже накосорезили – пожрали, сдуру да с голодухи, в самом начале, ещё Длинной Зимой, слишком много, даже лошадок… Вот и я силки проверял… А тут эти гады, будь они не ладны. Попробовал смыться, да хрен там, я с ношей, а они налегке, бляха-муха… Короче, догнали, нож у меня был, только куды я и чего с тем ножиком, кады их четверо на одного…

– То есть в мешке у тебя дичь? – уточнил я, вспомнив, что в нашей реальности охотникам категорически запрещено использовать любые «самоловы». А то штраф и а-та-та. Но это у нас…

– Ага, глухари да тетерева, – кивнул мужик.

– Хреново же ты подготовился к охоте, дяденька. А что же вы не соберётесь как-нибудь всем скопом и не изничтожите их?

– Их, бля, изничтожишь… Ежели сразу много народу в их сторону пойдёт, они это моментом засекут и смоются туда, откуда пришли, к морю ближе. У их, пиздаболов, чуйка звериная…

– Какому ещё морю? – искренне удивился я.

– Ты чо, солдат, здешнего моря не видел? – теперь удивился уже он.

– Откуда я его увижу? Свежих карт нет, самолёты не летают. Нас аж из-под Семипалатинска в разведку и отправили, потому что местность сильно изменилась, да и последняя радиосвязь пропала. А там, в Казахстане, полупустыня, что сейчас, что раньше……

Придумывая на ходу всю эту белиберду, я думал только о том, чтобы собеседник, не дай бог, ничего не понял и не стал задавать уточняющих вопросов. Поскольку с «легендой» и более детальным враньём у меня, увы, прокол. Понимаю, низкий сорт, нечистая работа, стыдно, но что делать? Я же сюда рванул, что называется, спонтанно, исключительно под влиянием воздействия на мозг мочевой кислоты…

– Вон оно что… Далеко же вы забралися… Ну, тады, ладно… Тут за несколько лет до войны, ежели помнишь, Волжскую ГЭС отгрохали…