Охота вслепую

Курсанты жили в бараках, в комнатах по двое. Здесь они только ночевали, весь день проводя на свежем воздухе. Помня, что на подготовку бойцов ему отвели лишь три месяца, Сержант и сам работал на износ, но и им не давал поблажек. Подъем в шесть утра, зарядка, завтрак, краткий отдых («оправка»), а потом изнурительный кросс по лесу или занятия на полосе препятствий. Самыми сложными были занятия с симуляцией перекрестного обстрела на местности, чтобы курсанты овладели навыками использования естественных укрытий. Многие роптали поначалу, но Сержант твердо пресек разговорчики, заявив, что всем пригодится умение машинально, почти инстинктивно прятаться от шальных пуль, гранат и снарядов.

— Живее! Живее! Бегом! — орал Сержант. — Никогда не бегите по прямой, ищите любую нору, любую щель, стенку, колодец! Метко стрелять — это еще не самое главное! Надо уметь в нужный момент уходить с огневой позиции. Мне камикадзе не нужны, мне нужны профессиональные стрелки многоразового действия!

Сержант учил курсантов уверенно обращаться с любым видом оружия, благо люди Щербатова под водительством Ангела доставили ему сюда целый арсенал. В тщательно охраняемом оружейном бараке хранилось стрелковое оружие советского и иностранного производства: пистолеты и револьверы, автоматы и винтовки, а также более серьезные игрушки: гранатометы, пулеметы, огнеметы, переносные ракетные комплексы, противотанковые ружья, различного рода взрывные устройства — словом, все необходимое для эффективного «причинения смерти» как отдельному человеку, так и крупным группам.

В ходе обучения Сержант постоянно держал Шамана в поле зрения. Еще после той стычки у него осталось — на уровне подсознания, — ощущение, что с этим курсантом у него намечается психологическая несовместимость. Насколько серьезными могут быть последствия этой несовместимости, он еще не понял. Вернее, он был настолько занят подготовкой других, что не имел ни времени, ни желания решать психологические проблемы одного курсанта.

На рассвете, в четыре тридцать, Сержант построил курсантов и оглядел шеренгу. Хмурые, невыспавшиеся лица. Истекшие две недели всех здорово вымотали. Он и сам умаялся, но старался держаться, не подавая признаков утомления. Инструктор стоял перед личным составом в перетянутом армейским ремнем старом пятнистом комбинезоне немецкого пошива, который уже лет пять служил ему талисманом во многих передрягах и в пяти-шести местах был пробит отнюдь не шальной, а прицельно выпущенной пулей. Но пока, видно, судьба к нему благоволила.

— Где Шаман? — спохватился он, недосчитавшись одного. Курсанта и впрямь не было в строю.

Все переглянулись. Никто не видел Шамана с вечера.

— Сизый! — У Сержанта екнуло сердце от предчувствия беды. — Сбегай посмотри: может, спит в кубрике… Парень вчера, похоже, малость подустал.

Курсанты восприняли слова Сержанта как шутку. Домовой коротко засмеялся, словно заржал… Да и другие недобро загоготали.

Но Сержанту было не до смеха. Он уже догадался, что произошло, и сквозь зубы матерился на чем свет стоит. Вот дурья башка, не понял, насколько все тут серьезно, и решил в бега податься, самолюбие заело… Ну что ж, не первый ты, дурила, и не последний… Сержант в последний раз вспомнил смуглое лицо и злобный колючий взгляд исподлобья — и поймал себя на ощущении, что знакомое лицо Шамана как-то сразу поблекло в сознании и вместо него выплыл безликий силуэт. Это была мишень, имеющая черты сходства с Шаманом, но в реальности представлявшая собой не более чем немой объект по кличке Шаман, который ему — или его подручным — предстоит скоро уничтожить… Так случалось всегда, когда Сержант в очередной раз выходил на охоту. Ему всегда предстояло искать, настигать и убивать человека, но еще в Легионе ему вбили в голову главную заповедь наемника: нельзя относиться к тому, за кем охотишься, как к живому человеку, — нельзя видеть его лицо, нельзя слышать его голос, нельзя воспринимать его как себе равного… Он — твоя добыча, бездушное существо, которому судьбой уготовано умереть от твоей пули, — и больше ничего. Такой добычей стал в этот момент сбежавший курсант…

Прибежал Сизый с кратким, ожидавшимся, рапортом: нигде нет. И его «калаш» пропал из оружейной. Накануне Шаман лег спать в одиннадцать, а поутру, перед самым рассветом, его сосед по кубрику Питон выходил на двор до ветру и видел, что Шаман лежит себе под одеялом. Спал или не спал — вопрос другой.

— Ясно, — буркнул Сержант. — Становись в строй… Теперь слушайте меня, курсанты. Похоже, парень решил сбежать. Но отсюда ни для кого выхода нет. Я предупреждал. К дезертирам же санкции будут применяться самые строгие. Шаман дезертировал, и его надо найти. Если он ушел до рассвета, часа в три — полчетвертого, то мы его достанем, далеко он не уйдет.