Охота вслепую

Наполитано был сволочь похлеще Доницетти. Свои первые бабки он, сын бедного сицилийского крестьянина, сделал на заготовках свиной кожи и, почуяв вкус свалившихся на него шальных денег, просто ошалел. Он выстроил себе под Палермо роскошную белую виллу, окружив ее высоченным белым забором, завел дорогие автомобили и яхты, он скупал на аукционах картины и скульптуры старых мастеров, европейский антиквариат и оружие. О его любовных забавах ходили невероятные слухи, причем зачастую выдумку было невозможно отделить от правды. Говорили, что он, обделенный от природы мужской силой, обожал всякие извращения, доводя себя до возбуждения сценами истязаний своих жертв, причем истязаний изощренных и беспредельно жестоких, по степени физических и моральных страданий не уступающих утехам героев Захера-Мазоха и маркиза де Сада. О ночных оргиях, что устраивал Наполитано в подвале своей белой виллы, в Палермо предпочитали если и упоминать, то намеками и шепотом, но число обесчещенных им несовершеннолетних крестьянских дочерей перевалило за сотню, и те, кто отваживался рассказывать о своем позоре, упоминали такие извращенные утехи, от которых волосы становились дыбом… Кое-кто из возмущенных отцов пытался встретиться с обидчиком и поговорить с ним по-мужски: на Сицилйи такого рода бесчестье темным пятном ложится на всю семью. Но Наполитано окружил себя армией крепких парней, которые строго следили за тем, чтобы хозяина не беспокоили незваные посетители. Кончилось дело тем, что посіе того, как одна из несчастных жертв кожевенного магната, семнадцатилетняя дочка местного судьи, забеременела и утопилась в море, бросившись со скалы, На-гюлитано вызвали в полицию и мягко посоветовали уехать с острова хотя бы на время. И он перебрался в Милан, поближе к фабрикам, которые закупали у негр кожу.

Здесь, в Милане, этого подонка и должна теперь была настигнуть неотвратимая кара.

На поездку Сержант потратил несколько часов. Он выехал из Рима в подержанном «фиате», взятом напрокат, и очень пожалел, что не выбрал другой вид транспорта. С утра ветерок приятно обдувал салон, но стоило солнцу подняться повыше, как начался солнечный ад. Это в начале октября-то!

Сержант добрался до пригородов Милана и уже через полчаса оказался в том фешенебельном районе, где обитал дон Наполитано. Сверяясь с адресом, он быстро нашел высокий белый забор с глухими воротами — въездом в поместье. Разобрать, что могло находиться там, за стеной, возможности не было.

Вдоль забора с внешней стороны росла пожухлая на солнце трава. Брести вдоль длинного забора по жаре не хотелось, но Сержант не мог позволить себе оставить непроверенным какой-либо вариант. Вполне возможно, где-нибудь в этом монолитном заборе могла обнаружиться калитка.

Обходя высокий забор вокруг усадьбы синьора Наполитано, Сержант прикидывал, каким образом ему удастся подстеречь сицилийца и нанести верный удар. На территории усадьбы поздно вечером, когда ничего не подозревающий синьор Наполитано будет освежаться перед сном в своем бассейне, или утром, когда он сядет в машину, или в Милане средь бела дня? А может быть, это произойдет в следующую субботу в театре «Да Скала» на представлении оперы «Травиата»? Сержант еще не знал, как он выполнит свою задачу, но это его не смущало. Главное, что синьор Наполитано, можно сказать, уже труп.

Обойдя забор по периметру и потратив на это пару часов, Сержант понял, что поместье и впрямь представляет собой неприступную крепость: ни заброшенной калитки, ни подкопа.

Но по большому счету это не так уж и важно. Воспоминания о боливийской экспедиции навели его на мысль, как подобраться к синьору Наполитано. До ближайших холмов около трехсот метров. Тогда в Боливии расстояние было еще больше.

Степан вытер пот со лба и шеи. Миланское солнце палило безжалостно. Под ногой мелькнула зеленая молния. В сухой траве что-то шаркнуло. Ящерица! Он поставил лежащую в кармане пиджака «беретту» на предохранитель. Ладно, хорошенького понемножку. Пора возвращаться. План операции в общих чертах уже вырисовался у него в мозгу. Сам он на этот раз решил не лезть на рожон. Он будет подстраховывать своих парней, а дело придется доверить Домовому. Только Домовой мог с такого расстояния точно поразить цель.

…Через два дня Домовой с утра занял огневую позицию на холме и, прячась в тени деревьев, утюжил взглядом в оптический прицел поместье синьора Наполитано. Домовой наведывался сюда вчера, побывал на соседнем холме, отстоящем от особняка Наполитано гораздо дальше, но в двадцатикратный бинокль отчетливо видел, как хозяин в восемь часов утра вышел на крыльцо, потом прогулялся в компании своих «карабинеров» по двору и уселся на открытой веранде пить кофе. Оставленный со вчерашнего вечера на наблюдательном пункте Лесоповал не зафиксировал внезапного отъезда хозяина, так что оставалось только дождаться его появления на крыльце…