Охотник за судьями

Затем он объявил, что должен сделать нечто неприятное для пациента, но необходимое. С этими словами он ввел одну руку меж ног Ханкса, а другой схватил его за член. Ханкс выпучил глаза. Через миг он уже держал доктора за горло и душил его. ДеВроотье пищал, багровея лицом, но занятие свое не бросал. Наконец Бартоломью и Балти вырвали доктора из рук Ханкса.

— Только попробуй еще раз, и это тебе понадобится доктор, черт бы тебя побрал! — рычал Ханкс.

ДеВроотье отнесся ко всему с профессиональным спокойствием и объяснил, что ввел палец внутрь Ханкса в надежде почувствовать сокращения, вызванные сжатием membrum virile[34] пациента. Хорошая новость заключается в том, что сокращения были. Если бы их не было… но не важно. Засим доктор взял иглу и стал колоть в разных местах нижнюю половину торса, ноги и ступни Ханкса. Его заметно обрадовало, что подошвы и один-два пальца ног отреагировали на уколы.

Хирург ДеВроотье снял очки, которые, когда Ханкс его душил, слегка запотели от волнения. Он вытер их и сказал, что у Ханкса «параплегия, вызванная дислокацией или компрессией люмбального вертебрума». Много длинных слов. Затем он сказал, что, возможно, имеет место перелом некоего поперечного отростка. Здесь доктор сделал паузу, после которой заявил, что, возможно, Ханкс снова будет ходить. А возможно, и нет. Все решат ближайшие три — шесть дней. Если за это время не наступит улучшение, не вернутся чувствительность, подвижность и контроль над телесными отправлениями, это будет дурной знак.

Обратясь к Благодарне и миссис Кобб, он дал наставления. Ханкса следует кормить в больших количествах молоком, рыбой и мидиями. Он должен «есть, есть и есть».

Они спросили почему. ДеВроотье пожал плечами. Он сказал, что не может этого объяснить, но за годы своей практики он заметил, что люди, живущие у побережья и употребляющие в пищу молоко, рыбу и мидии, чаще оправляются от подобных увечий, чем люди, живущие вдали от моря. От такого объяснения все выпучили глаза.

Засим доктор обратил свое внимание на второго пациента. Он обработал и зашил рану на голове Балти. «Вас что, тоже сбросила лошадь? — скептически спросил он. — Хмпф!» Он покачал головой и сказал, что пациенты должны учиться ездить верхом хорошо или не ездить вовсе. Балти он предписал отдыхать не менее недели. Вновь обратившись к миссис Кобб, ДеВроотье приказал ей давать Балти как можно больше красного мяса — столько, сколько возможно, — чтобы восполнить потерю крови.

Исполнив таким образом долг врачевателя, доктор ДеВроотье принял свой гонорар в полсоверена, слегка поклонился миссис Кобб и отбыл, заметив, что теперь вернется в Милфорд лишь заполночь, и укоризненно цокнув языком.

Балти остался в комнате Ханкса.

— Ну что ж, старина.

— Чертов голландец, — буркнул Ханкс.

— Он, кажется, знает свое дело.

— Я не могу пошевелить ногами, а он велит мне есть чаудер? Шарлатан!

— Он, кажется, приободрился, когда сжал твоего «мистера Джона» и почувствовал… это… сокращения.

Ханкс отдал Балти письмо:

— Похоже, что ты повезешь его Пеллу.

— Сколько хоть до этого Фэрхэвена?

— Фэрфилда. Постарайся не сесть в лужу.

— Я не могу поехать. Я должен лежать в постели и питаться коровами наших хозяев. А ты в это время будешь пожирать моллюсков. Это письмо срочное?

Ханкс поразмыслил:

— Николс должен был выйти в море в конце мая. Восемь-девять недель до Бостона… значит, в Грейвзенд он попадет в конце августа. Сейчас середина лета. Время еще есть.

— Тогда давай поправимся вместе и вместе поедем в Фэрхэвен.

— Посмотрим… — Ханкс мрачно уставился на свои ноги.

Глава 20

28 мая

В Челси, умолять милорда Монтегю о посредничестве и заступничестве в деле полковника Николса и его «административной инспекции» новоанглийских колоний.

Прибыл полный дурных предчувствий по причине холодности, кою милорд выказывал мне с самого того дня, когда я распек его за сладострастие со шлюхою Бек.

Нашел его в приятном расположении духа и розовом румянце, без сомнения вызванном плотскими забавами. Шлюха «ушла на рынок». Испытал сильное искушение спросить, пошла ли она покупать или продавать, но удержался.

Сообщил милорду про Николса, умоляя сохранить в тайне способ, коим я об этом узнал.