Охотник за судьями

Они без сожалений покинули Нью-Хейвен и переехали на двадцать миль вдоль берега, поселившись в местах, известных своими прекрасными полями[38]. Пелл впервые побывал тут во время пекотской войны, вместе с людьми Андерхилла, когда те преследовали бегущих пекотов. Теперь это племя истребили почти полностью. Пленников заковывали в цепи и отправляли в рабство на Барбадос — на плантации. Один мыс на здешнем берегу назывался Голова Сахема — память о вожде пекотов, которого убили, отрезали голову и прибили ее к дереву.

Благодаря вдовьему капиталу Люси доктор преуспевал — но зарабатывал он не врачебным ремеслом, а земельными спекуляциями. Он купил у Вампаге, вождя племени сиваноев, пятьдесят тысяч акров спорной земли между Коннектикутом и Новыми Нидерландами. Этот кусок стал известен под названием Ничьей Земли. Пелла такое прозвище забавляло, и он даже стал называть себя «Доктор Никто».

Сейчас мало кто покупал землю в здешних местах. Воинственные индейцы, стычки между англичанами и голландцами, болота и лес — все это не слишком приманивало поселенцев. В Англии была восстановлена королевская власть и росла религиозная терпимость, так что желающих эмигрировать становилось все меньше. Как ядовито выразился автор одного памфлета: «Нынче Новая Англия — старые новости, а старая Англия — новые новости».

Ходили слухи, что на самом деле доктор купил эту землю, чтобы спровоцировать войну между Англией и Голландией. Все знали, что рано или поздно война будет. Этот слух, в свою очередь, породил другой — что доктор, явный роялист (ведь он служил при дворе предыдущего короля), на самом деле агент Короны. Доктор завел личную армию, расквартировав ее на Сити-Айленд, и от желающих в ней служить отбоя не было. Хорошо вооруженные и отлично обученные солдаты бдительно охраняли земли Пелла.

Благодарна, горюя по Коббам, за ужином едва ли проронила слово. Миссис Пелл заметила, что гостья расстроена, и суетилась вокруг нее, как мать, — ласково упрекала, уговаривала поесть ради восстановления сил, задавала ей вопросы, чтобы отвлечь от громкого, подогретого вином разговора мужчин об охоте за судьями-цареубийцами.

Когда Балти описал доктора ДеВроотье, голландского хирурга из Милфорда, Пелл застонал и провозгласил, что ДеВроотье — самый отвратительный разбойник во всей Новой Англии, к тому же невежда, как все голландские врачи, добавил он; они ничего не смыслят в медицине, умеют только резать пациентам руки и ноги, а заодно и кошельки.

Балти рассказал о странном предписании доктора ДеВроотье — диете из морских гадов. Но Пелл вместо того, чтобы осыпать голландца новыми насмешками, вдруг замолчал. Он посидел в раздумьях, а потом сказал, что, вообще-то, и сам замечал подобное: жители побережья поправляются от, как он выразился, «травматического паралича» заметно чаще обитателей суши.

Он прервал свои размышления, пожал плечами и налил всем еще вина, желая возобновить оживленный разговор и брань в адрес голландских врачей.

Сколько взял ДеВроотье за визит? Полсоверена? Разбой на большой дороге! А знают ли Балти и Ханкс, почему голландские врачи так дорого берут? Они собирают деньги на покупку луковиц тюльпанов. Тюльпанов! Одну луковицу — одну-единственную луковицу — продали в Амстердаме за четыре тысячи двести флоринов. За эти деньги можно купить отличный дом. Уже под хмельком, Пелл пробормотал, что Господу, вероятно, следовало бы ниспослать Великую Казнь голландцам в Новом Свете.

Миссис Пелл резко возразила мужу, сказав, что тюльпановая лихорадка в Голландии кончилась много лет назад. «Примерно тогда же, — ядовито заметила она, — когда вы с Андерхиллом устраивали Великую Казнь туземцев».

Пелл надулся и замолчал.

— Пойдем, миленькая. — Миссис Пелл взяла Благодарну за руку и потянула ее прочь, на кухню. — За этим столом говорят такое, что слушать негоже.

Оставшись наедине с Балти и Ханксом, Пелл попросил:

— Расскажите мне все остальное.

Балти поведал о том, как Покайся убил мужа Благодарны, как она пыталась добиться справедливости, явилась протестовать обнаженной и подверглась бичеванию. Ханкс рассказал о судьбе Коббов и стражников, явившихся по приказу Джонса и Дэвенпорта арестовать Благодарну за чужое преступление.

Пелл слушал с ничего не выражающим лицом. Балти решил, что доктору все равно. Может быть, он перевидал слишком много жестокости и несчастий. Но тут Балти заметил, что по щеке Пелла покатилась слеза. Доктор смахнул ее раздраженно, как отгоняют комара, и подлил всем еще вина.

Глава 30

Без Андерхилла нельзя

Наутро Балти проснулся с больной головой и едва разлепил глаза. Кровать Ханкса была пуста. Балти поплелся на кухню и застал там миссис Пелл — она раскатывала тесто.

— А где все?

— Благодарна в саду. Остальные в операционной. А как мы себя чувствуем сегодня утром, мистер Балти?

— Скажу начистоту — бывало и лучше.

Миссис Пелл вытерла руки о фартук. Подошла к буфету, вытащила оттуда шкалик, налила в рюмку чего-то ужасного на вид, густого и темного, и протянула Балти:

— Выпейте залпом.

Балти уставился на рюмку:

— Там есть порох?