Охотников. Нулевой потенциал

— Простите, Тихон Петрович, не признал. Да что ж вы ко мне с благородием? Я ваших уроков не забыл ещё. Пожалуйте в мобиль, господа. Мысль верная, продолжим разговор в штабе.

Мы уместились в одном мобиле. Сажать в зарешёченное отделение нас не стали, взяли пассажирами. Я удивился беспечности, но настаивать, конечно, не стал. Я и Гришка сели сзади, а Тихон — рядом с водителем. Капитан Синицын пригласил моего шофёра пройти в его мобиль, но я знаком велел остаться со мной. Знакомство бывшего и нынешнего членов Летучего Отряда меня совсем не успокаивало. Наоборот.

— Шофёр их под защитой, — тихо шепнул мне Григорий. — Вреда ему не причинить.

— Да разве ж мы собираемся? — удивлённо вытаращил глаза я.

— Ваше сиятельство, будьте любезны, воздержитесь от разговоров, — строго произнёс водитель. — Доставим в Управление, там с Александром Егоровичем и побеседуете.

Пока ехали в Москву, я исподволь разглядывал сидевшего за рулём патрульного. Форма у них была нетипичного цвета. Сизого, с серыми вкраплениями. И погоны такие же, серебристые. Да и сам покрой… Мундир узкий, короткий, но движений не стеснявший. Брюки прямые. Высокие сапоги… Хотя… Летучие Отряды, вроде, с Гнилью разбирались. Значит, цвет обусловлен маскировкой: в плотном тумане солдат и видно не будет.

Мне вновь выпало счастье лицезреть парадную Москву: Управление располагалось у самого Кремля, подле Воскресенских ворот. Правда, изучить архитектуру не удалось: город мы пролетели стрелой, из мобиля в здание нас перепроводили быстро, под конвоем. Всё, что я заметил — ослепительный белый камень стен, озарённых солнцем. И высоченные деревянные двери. Под гигантов делали, не иначе.

Внутри царила тесная, шумная суета. Весь первый этаж был отведен под приёмную с близко стоящими деревянными столами. Голоса служащих и посетителей сливались в ровный гул, не позволяя различить отдельных фраз.

Кое-кто окидывал нашу процессию равнодушным взглядом, но большинство и не думало отрываться от дел. Видно, люди благородных кровей здесь не такие уж и редкие гости.

Я зацепился взглядом за узоры на стенах. Обереги. Вот так дела, чтоб меня паршивая ведьма облобызала… Ни разу не наткнувшись на зачарованные пуговицы, я уже подумал, что умение из предметов обереги делать ушло. Заклятие Пелагеи, успевшей перед смертью зачаровать пуговицу для Матвейки, меня обрадовало. А вот обереги на стенах Управления насторожили. В моё время такие делали маги смерти. Если теперь их извели, а владение такой силой карается казнью, то кто же обереги делал? Или просто мозаика, не имеющая никакого значения? Жаль, кольца не снимешь. Мне всё больше раздражало вынужденное положение слепого котёнка.

Я нервничал, но виду старался не подавать, расправив плечи и нацепив на лицо маску равнодушия. Учитывая недавнюю историю рода Охотниковых, ещё неизвестно, какая угроза для меня была опаснее: бандиты или государевы люди.

На втором этаже обстановка отличалась не в лучшую сторону. Прямо за лестничной клеткой проход перегораживала плотная кованая решетка. Крепления уходили глубоко в стену. Кольцо мешало прощупать, но я ни разу не сомневался, что железо там непростое, заговорённое. И обычных посетителей, видать, сюда не пускали. О том, что находилось на третьем этаже, мне оставалось только гадать...

С той стороны мигом подлетел служивый и, завозившись с ключами, распахнул дверь. Синицын первым прошёл внутрь и кивнул конвойным. Григория и Тихона увели за разные двери. Мы же продолжили маршрут в сопровождении ещё одного Летучего. Я насчитал семь кабинетов. Что же за беседы проводились тут, за зачарованной решёткой? И, если я полагался опасным преступником, почему в сопровождении лишь два человека?

Матвею Павловичу едва восемнадцать минуло. По легенде, магией он не избалован. Значит, буду вертеть головой, осматриваться и удивляться. Юности свойственен беззаботный взгляд на жизнь.

Синицын дошёл до конца коридора и, открыв кабинет, жестом предложил войти:

— Располагайтесь, Ваше Сиятельство.

Я беззастенчиво глянул за его плечо, на ещё одну решётку, закрывающую коридор, и капитан поторопил меня взмахом руки.

Что ж, обстановочка в кабинете была победнее, чем у АнМихалны. Кстати, об Аннушке…

— Александр Егорович, — еле вспомнив имя капитана, произнёс я нетерпеливо, — насколько затянется наш визит? Меня ждут в имении. В такое неспокойное время волнения людям ни к чему.

— Всецело зависит от ваших ответов, Ваше Сиятельство. Если миром разойдёмся, не дольше часа. Заволноваться не успеют, из дома сообщите о задержке. А ежели у нас к вам вопросы останутся… то сами сообщим.

Ответ меня не порадовал, но выбора не оставалось. Я неохотно опустился в кресло у добротного рабочего стола.

— Воды, Ваше Сиятельство?

— Спасибо, в речке напился. Переходите к делу, Александр Егорович.