Охотница

– Вот поэтому мы делаем то, что должны делать, а люди пускай это видят, – заключил оружейник. И помахал камере в углу. – Нас снимают почти беспрерывно, и у каждого из нас свой видканал. Правда, снимают не только нас, сама потом убедишься. – Он смотрел куда-то мимо меня и о чем-то раздумывал. – Ты толковая девочка. Уверен, ты все поймешь. Зритель, наблюдая нечто опасное по видканалу, начинает иначе относиться к опасности.

Я тряхнула головой. Пока все это мне не очень понятно, но ведь я еще и не успела толком все обмозговать.

– Звезды спорта из прежних времен, – сказал он. – Читала когда-нибудь о таких?

– Ну… не так чтобы много, – промямлила я.

Кое-что в таком духе я припоминала. Правда, немного. Что когда-то люди, хорошо игравшие в игры, были так же знамениты, как актеры или музыканты.

– Ну вот, мы примерно как те звезды спорта. И у нас есть… фанаты. Они следят за нашими достижениями. – Я изумленно вытаращилась на него. – А культовый – значит популярный. Это тот, чья популярность постоянно растет, как у звезды спорта.

«Просто прими как есть, – мысленно велела я себе. – Тут тебе не Гора».

– А если что-то пойдет не так? – уточнила я. – Если Охотника ранят или убьют?

– Такое бывает не часто, – ответил оружейник. – Но прежде всего имей в виду: ты не в прямом эфире, а в записи. Режиссеры успеют решить, стоит транслировать твои проблемы на публику или нет. Они также успеют разобраться, справляешься ты или нет. Если нет – они смонтируют твою Охоту с другой, а сами тем временем вызовут Элит-Охоту.

При упоминании Элит-Охоты у меня и вовсе глаза полезли на лоб. Элит-Охота – ведь этим ребятам по зубам драккен и даже Житель-Волхв. Их бросают в горячие точки, они сопровождают и защищают беженцев. Элита – это, ну… эпично. Вот бы кого-то из них повстречать живьем!

Оружейник слегка улыбнулся:

– Если ты столкнешься с кем-то, кто окажется тебе не по силам, или с чем-то совершенно неожиданным, тебя вызволят из Охоты, а на твое место прибудет Элита. Да, бывает, что Охотников ранят, – и ничего, люди воспринимают это нормально: ведь Охота от этого только убедительнее. А без убедительности цивов, чего доброго, переклинит. Они возьмут да и потребуют, чтобы правительство прекратило впустую переводить на нас деньги. Но если ситуация из рук вон, то решать проблему отправят лучших из лучших, а камеру до поры выключат. И включат, только когда дела наладятся, чтобы опять транслировать нас в самом выгодном свете.

Ох… ну ладно. В этом хотя бы есть логика. Правда, во всем остальном ее не так уж много.

– Алло, Карли, – проговорил он в перском. – Девочка готова к экипировке.

К экипировке?

Карли вошла через минуту и поманила меня пальцем. Я поднялась, слегка поклонилась оружейнику, а он, кажется, снова удивился, и вышла следом за куратором. Очередной коридор привел нас в комнату, где стояло полдюжины столов с компьютерами.

– Не пойми превратно, но в этом ты ходить не будешь, – заявила Карли, включая монитор, на котором всплыла надпись «Экипировка».

– А я не в этом Охо… – начала было я, но Карли не дала мне договорить:

– Не тарахти, а лучше послушай меня. Нас снимают. Ты видишь, как я одета, как одет оружейник Кент. Каждому из нас обязательно полагаются собственные цвета и запоминающийся костюм. Чтобы люди сразу могли сказать, кого они видят на экране. И тебе нужна одежда, которая будет смотреться профессионально. Как у других Охотников, а не как у… – Она умолкла, но суть я уловила. Надо, чтобы я выглядела не как только что из дикого леса, хотя я как раз примерно оттуда. – Ты поняла?

Понять-то я поняла. Спасибо оружейнику Кенту: он мне все растолковал. А то все это показалось бы мне сущим бредом. То есть это бред и есть, но теперь я уже могу принять его и жить с ним.

Мое молчание Карли расценила как согласие:

– Вот и хорошо. Сначала мы подберем тебе цвета.

Сочетания цветов на первой, второй и третьей странице оказались… ой, нет. Ни за что в жизни не надела бы такие цвета, а уж на Охоту и подавно. Но на четвертой странице наконец…

– Вот! – выпалила я, тыча пальцем в монитор.

– Антрацитовый, светло-серый, серебристо-серый. Хороший выбор. – Она пометила комбинацию и переместила ее в папку. – Ладно, давай выберем фасон.

Вот уж… брр! Нет, вы не думайте: мне нравится все красивое. И новая одежда тоже нравится. Но с тех пор как я перестала расти, свой костюм я обновляю примерно раз в год. Пей до капли, ешь до крошки и до дыр носи одежки – так у нас говорили и так поступали. И я так привыкла. А тут передо мной вываливают целый гардероб: страница за страницей, одежда на каждый день, нарядные платья и всякое такое.

У меня от растерянности даже сердце заныло. Или это от голода? Карли взглянула на меня и сжалилась.

– Пока достаточно, – сказала она. – Принесу тебе твою одежду, переоденешься, и я покажу тебе, где мы едим.

Я услышала только «где мы едим». Карли вышла и через несколько минут вернулась.

У меня челюсть отвисла, когда она протянула мне новый костюм. Когда, спрашивается, его сделать-то успели?