Охотница

Мы оба рассмеялись. Джош тоже когда-то был маленьким. И в чтении мыслей он не видел ничего сверхъестественного: мало ли у кого какие способности – кто-то левша, а у кого-то красивый голос. Из-за этого вся зловещая таинственность Джоша куда-то испарилась. Да, я понимаю, звучит странно, но такое впечатление, что псайталант свалился на Джоша нежданно-негаданно и тому было некуда деваться – пришлось становиться Псаймоном. Я попросила его рассказать немного о жизни в Пик-Цивитасе – о таком расспрашивать проще всего. Вдобавок мне хотелось послушать другую версию, отличную от версии Паладина. Ведь у всего на свете имеются разные стороны. К тому времени, как нам принесли основное блюдо, я узнала, что школу для Псаймонов курирует старинный друг премьера и он хлопочет о сильных выпускниках, чтобы они получили стоящие назначения. Из того как Джош говорил, из сказанного, и из несказанного тоже, я сделала вывод: это закрытая школа, в которой ученики почти не видятся с родителями. И восприятие школы как семьи вроде бы поощряется, но в то же время особо сближаться ученикам не позволяют. А простые люди, которые не из псайкорпуса, держатся с Псаймонами настороженно. Поэтому Псаймоны ощущают себя как бы отрезанными от остальных цивов. В армии к Псаймонам относятся помягче. Но ведь это не у солдат, а у цивов Псаймоны обычно роются в голове на предмет изменнических мыслей.

Потом Джош принялся рассказывать, чем занимаются Псаймоны, которые не в армии. Я слышала, что они вместе с военными укладывают псайсильных пришлецов. И еще я слышала, что они могут между делом улавливать незащищенные мысли. Поэтому при первой встрече я выставила ментальный щит. И до сих пор была начеку.

Но сейчас я впервые услышала, что многие из них дежурят на наблюдательных пунктах, пропуская открытые мысли через свое сознание. От этого я поежилась. Хорошо, что в моем перскоме есть псайщит. Пускай Джош и не пытается читать мои мысли – мало ли кому вздумается залезть мне в голову. Многое из того, что сказал Паладин, я очень даже поддерживаю.

Однако Джош получил другое назначение. Его еще в детстве определили на службу к моему дяде. И, судя по тому, что он рассказывал, для дяди он был почти членом семьи.

– Префект Чарм научил меня быть не столько Псаймоном, сколько человеком, – признался Джош после десерта. – Я иногда думаю: а если бы я попал к нему позднее? Глядя на других Псаймонов… – Он осекся. Посмотрел на мою пустую тарелку, потом поднял взгляд на меня. – Ну что, поднабрали калорий, теперь самое время их сбросить, да?

Глава 11

Транспод высадил нас перед зданием, с виду не отличавшимся от других: такое же высокое и функциональное. Но спереди оно все светилось: плоская стена была чем-то вроде громадного экрана для проектора. И показывали на этом экране нечто невиданное. Изображение невероятно изысканного фасада дворца, точно подогнанное под размер здания, казалось настолько убедительным, что только на ощупь можно было понять: все эти резные орнаменты из листьев и завитушек, все эти фигуры – проекция. А над входом красовались настоящие резные буквы высотой в целый этаж: ШТРАУС ПАЛАЦЦО.

В общем, мимо не пройдешь.

Из трансподов то и дело выпархивали люди: мужчины во фраках, как Джош, и женщины в еще более немыслимых платьях, чем у меня. Но все камеры, завидев нас, вмиг потеряли интерес к шикарной публике и тучей слетелись к нам. Вы под наблюдением, назойливо напоминали они, все смотрят на вас. А ведь я об этом чуть не позабыла: в ресторане камеры все-таки были не на виду.

Мне сделалось жутковато; я не на шутку напряглась. И как бы это выразиться… чувствовала себя очень сильно не в своей тарелке. Одно платье какой-нибудь здешней красавицы стоит больше, чем целое поселение на Горе зарабатывает за год! Это же вообще ни в какие ворота! Но ведь ничего не рождается из ничего. Откуда у людей деньги на роскошные вещи? Такие гардеробы оплачиваются либо наследственными капиталами, либо чьим-то трудом, верно? Ведь даже то платье, что на мне, я заработала своим трудом.

Мне все лез в голову тот маленький оборвыш из Отстойника. Сколько лет он мог бы нормально питаться за одно такое платье?

Но толком поразмыслить об этом у меня не получалось из-за всеобщей суматохи. А может, так и было задумано, чтобы отвлекать таких пытливых, как я. Небось тут нарочно все такое соблазнительное. Как моя ванная.

Мы прошли в дверь и очутились в просторном зале, примерно в два этажа высотой. В глубине зала виднелась лестница, а по обе стороны от нее расположились барные стойки с напитками. Пальцы Джоша легонько сжали мою ладонь. Мы поднялись по лестнице и встали на вершине. Мы смотрели на зал. Зал смотрел на нас.

Музыка звучала отовсюду: тут, наверное, магические аудио- и видсистемы. Я и вообразить себе ничего подобного не могла. На меня снова накатил страх: вот-вот кто-нибудь уличит меня в обмане и выставит вон.