Окись серебра

Натали кивнула, пока ей казалось, что об этом думать рано. Время почему-то поплыло чертовски медленно, каждое мгновение текло, будто вязкий мёд, а стук сердца гулко отдавался в ушах и висках. Что ни говори, это всё так волнительно… Лошадь не была очень высокой, однако Натали, сидя на ней, думала, на какую опасную высоту взобралась — словно на самую высокую башню… Но леди Кристина улыбалась и в целом выглядела уверенно, а она была куда более опытной всадницей и явно бы поняла, если бы что-то пошло не так.

— Тебе удобно? — уточнила леди Кристина, но кивок Натали её не устроил.

Она ещё раз проверила длину стремян, удостоверилась, что колено девочки хорошо упирается в седло — и от прикосновения леди Кристины к ноге Натали вдруг вздрогнула, хотя в нём не было ничего необычного. Почувствовав волнение своей всадницы, рыжая лошадь фыркнула и чуть подалась вперёд — Натали с трудом сдержала визг, испугавшись, что её сейчас унесут прочь. Но Кристина крепко держала повод, и стоило ей чуть погладить белую гриву, как лошадка тут же успокоилась.

— Возьми поводья. — Натали взяла, но леди Коллинз, не убирая всё той же покровительственной мягкой улыбки, покачала головой: — Мизинец должен быть под поводом. Хорошо, теперь… — Она задумалась, прищурившись. — Теперь постарайся послать лошадь вперёд.

Натали уже не смогла скрыть тревогу — ей захотелось слезть и уйти, потому что к скачке она уж точно не была готова. Но леди Кристина лишь усмехнулась её волнению. Она снова погладила лошадь, которая прекрасно ощущала настроение сидящей в седле девочки.

— Не бойся, я здесь, я никуда не уйду, — тихо, но уверенно заговорила Кристина. — Сиди ровно, не наклоняйся, с поводьями тоже пока ничего не делай. Просто сожми икрами ног её бока.

Натали попробовала, зажмурившись: ей казалось, что лошадь тотчас же побежит вперёд, но… ничего не произошло.

— Не бойся, — повторила леди Кристина, и было не очень понятно, кому она это говорит — Натали или лошади. — Расслабься.

— Легко сказать, — пискнула Натали.

— Ничего с тобой страшного не случится. Ногами именно сожми её бока, не дёргай ими вдоль бока, она этого не почувствует.

Натали даже подумалось, что она нарочно, хоть и неосознанно, всё сделала неправильно: начинать движение было безумно страшно. Она нервно сглотнула и попыталась сжать икрами бока лошади так, как ей только что объяснили.

При этом лошадь никуда не побежала очертя голову, как ожидала Натали. Она просто спокойно и медленно пошла вперёд, стуча подковами по мостовой — это был очень приятный звук. Буря страха, разразившаяся в душе Натали, постепенно утихомиривалась, превращаясь в приносящий удовольствие восторг. Верховая езда оказалась очень расслабляющим, умиротворительным занятием, и даже шаг (о рыси и тем более галопе пока и речи не шло) заставлял кровь как-то по-особому бурлить в жилах.

Леди Кристина сама остановила лошадь и помогла Натали спуститься на землю.

— Повороты будем осваивать в следующий раз, — решила она. — А то на тебе и так лица нет.

Но Натали улыбалась. Она была рада, что все её страхи оказались напрасны.

К зиме она сама научилась и седлать лошадь, и прыгать в седло, ездить шагом и рысью, поворачивать и останавливать… Они несколько раз выезжали за город, катались по полям, причём Натали удалось оседлать не только ту спокойную рыжую лошадку, но и нескольких других — и все при правильном обращении были очень послушны и вели себя хорошо.

Леди Кристина была счастлива.

— На Новый год отец хочет поехать в гости к Вэйдам, да и я тоже буду рада навестить герцогиню Альберту, — сказала она однажды. — Думаю, тебе стоит поехать со мной. Верхом, без кареты, мы седмицы за полторы уж точно доберёмся.

Может, луну-две назад Натали бы отчаянно замотала головой, состроила умоляющий взгляд и попыталась убедить госпожу, что она не может, что у неё ничего не получится и она сделает только хуже… Но сейчас она уверенно кивнула. Ей самой не терпелось выехать куда-нибудь подальше от Эори, туда, где она доселе не была, ощутить эту свободу, волю, когда перед тобой и позади тебя — лишь дорога, луга и леса… Ну и показать этим самоуверенным гвардейцам, которые иногда наблюдали за её уроками с недоверчивыми усмешками, чего она стоит.

— Хорошо, миледи, — улыбнулась Натали.

— Ну и наконец-то справим тебе хорошие сапоги в подарок, — вспомнила вдруг леди Кристина и уже так привычно и в то же время так бережно, словно в первый раз, поцеловала Натали в лоб.

Перемена[41]

Хельмут и Кристина ссорились много раз, по тысяче причин и вообще без них, серьёзно и почти в шутку, дулись друг на друга, как дети, несколько дней или тут же мирились… Точнее, мирил их обычно Генрих, не брезгуя разными способами, ибо ему попросту больно было видеть, что его лучший друг и любимая женщина не ладят.