Окно в вышине

— Он ничего не сделал, он только ухмылялся. Ну, теперь с этим все. Мне не хотелось возвращаться к миссис Мердок и снова огорчать ее. И Лесли (его имя она почти прошептала, и легкая судорога пробежала по ее телу). Вот я и пришла к вам. Когда я вам позвонила, и вы мне не ответили, я нашла управляющего и попросила его пустить меня к вам, чтобы подождать здесь. Я думала вы знаете, что надо делать.

— Вы брались за что-нибудь руками, пока там были? — спросил я. — Вы можете вспомнить? Конечно вы трогали ручку входной двери. А что еще? Не могли же вы войти в дом и выйти, ни к чему не прикасаясь?

Она стала думать, и ее лицо перестало дергаться.

— Я вспомнила, — сказала она, — я погасила свет когда уходила. Там вверху был большой абажур с такими большими лампочками. Я его погасила.

Я кивнул и улыбнулся ей. Улыбайся же веселей, Марло.

— Когда все это было, и сколько прошло времени?

— О, как раз перед тем, как мне приехать сюда. Я взяла машину миссис Мердок и поехала. Та машина, про которую вы спрашивали вчера. Я вам забыла сказать, что Линда не взяла ее, когда ушла из дома. Или я говорила? Да, я помню, я вам говорила.

— Давайте разберемся, — сказал я. — Чтобы сюда приехать, нужно полчаса, не больше. У меня вы уже целый час. Значит, вы покинули дом мистера Ваннье, вероятно, около пяти тридцати. И вы погасили свет.

— Правильно, — она, улыбнувшись, кивнула мне (обрадовалась, что вспомнила), — я погасила свет.

— Не хотите чего-нибудь выпить?

— О нет, — она энергично тряхнула головой, — я никогда ничего не пью.

— А мне вы не позволите немножко выпить?

— Пожалуйста. Почему вы меня спрашиваете?

Я встал и внимательно посмотрел на нее. Подергивания губ и поворот головы по-прежнему повторялись, но, казалось, чуть реже. Казалось, они стали постепенно затихать.

Что тут можно было сделать? Наверное, надо было как можно больше с ней разговаривать, отвлекая ее. Но как мало знаем мы о том, что такое шок, и как он постепенно исчезает.

— А где ваш дом? — спросил я.

— Что?.. Я живу у миссис Мердок, в Пасадене.

— Нет, я говорил про ваш настоящий дом. Где живут ваши родные?

— Мои родители живут в Вайчита, — сказала она. — Но я там давно не была, только писала им изредка. Я не видела их уже несколько лет.

— Чем занимается ваш отец?

— Лечит собак и кошек, он ветеринар. Мне кажется, что им неинтересно знать. Они и раньше не интересовались, да и миссис Мердок запретила бы им.

— Так они вообще ничего не узнают, — сказал я. — Пойду-ка я выпью.

Пройдя на кухню, я отвел там душу и выпил как следует. Потом я достал из кармана пистолет и занялся им. Я понюхал дуло, вынул обойму. В патроннике оставался патрон, но это был пистолет того типа, из которого нельзя было выстрелить, если вынута обойма. Внимательно осмотрев казенную часть, я увидел, что патрон, находившийся там, был забит туда силой и имел, по-видимому, калибр 0,32, тогда как патроны в обойме были калибра 0,25. Я собрал пистолет и вернулся в гостиную.

Она лежала на полу перед креслом, подмяв под себя свою красивую шляпу. Мне на кухне не было слышно, как она упала. Она была холодная, как макрель.

Я помог ей высвободить руки, снял очки и втиснул ей между зубов сложенный носовой платок, чтобы в обмороке она не могла закусить язык. Подойдя к телефону, я позвонил Карлу Моссу.

— До, это Фил Марло. Есть еще у тебя пациенты или прием уже окончен?

— Окончен, — сказал он, — ухожу. А в чем дело?

— Я у себя дома, — сказал я, — Бристоль 408, если забыл. Тут у меня девушка, с которой случился обморок. Дело не в обмороке, а в том, как бы она не сдвинулась, когда из него будет выходить.

— Не давай ей ни капли алкоголя. Я сейчас же выезжаю.

Я повесил трубку и подошел к ней. Опустившись на колени, я стал тереть ей виски. Она открыла глаза. Губа опять стала дергаться. Я вынул у нее изо рта платок. Посмотрев на меня, она сказала:

— Я была у мистера Ваннье дома. Он живет в Шерман-оукс. Я…

— Вы не против, если я подниму вас и отнесу на кушетку? Вы ведь меня знаете. Я — Марло. Ну, вспомнили? Такой большой дурень, который ходит повсюду и задает дурацкие вопросы.

— Привет, — сказала она.

Я поднял ее. Она вся как-то сжалась, но ничего не сказала. Я положил ее на кушетку и, одернув юбку у нее на коленях, подложил ей под голову подушку. Потом пошел и поднял с пола шляпу. Она стала плоская, как камбала, и, кое-как расправив, я бросил ее на письменный стол.

Она, скосив глаза, наблюдала за мной.

— Вы полицию вызвали? — спросила она тихо.

— Нет еще, — сказал я, — когда же было.

Она, кажется, удивилась. И, по-видимому, немножко обиделась, уж не знаю почему.

Заслонив сумочку спиной, я положил туда пистолет и посмотрел, что там еще было. Обычные пустяки: пара носовых платков, губная помада, серебряная с красной эмалью пудреница, пара салфеток, кошелек, где было немного мелочи и несколько долларовых бумажек. Там не было ни сигарет, ни спичек, ни театральных билетов.