Октавиан Август. Революционер, ставший императором

Иногда проведение переписи вызывало возмущение и даже бунт, особенно в недавно усмиренных провинциях – перспектива уплаты налога редко бывает приятной, особенно если деньги идут оккупационным властям. Ливий утверждает, что в Галлии были беспорядки из-за проведения ценза; намеки на это есть и у Диона Кассия, но он не приводит никаких подробностей, так что если какие-то нарушения и имели место, то они скорее всего были незначительными. Для частных лиц и общин регистрация собственности и прав была выгодным делом, поскольку и то, и другое заносилось в особые ведомости, которые имели непререкаемую юридическую силу. Большинство регионов вскоре привыкло к переписям, а Друз успешно подавлял любое сопротивление.^[570]

Наряду с управлением финансами в галльских провинциях и поддержанием порядка, римляне развернули обширную деятельность по подготовке предстоящего наступления на области, расположенные за Рейном. Для размещения войск, набранных для запланированной войны, были созданы крупные военные лагеря. Число их трудно установить, но, похоже, что было набрано как минимум восемь легионов, которые пользовались поддержкой значительного числа вспомогательных войск и нескольких морских отрядов, размещавшихся на небольших военных галерах и транспортных судах. Один из таких лагерей располагался на месте современного Неймегена на реке Ваал, и раскопки показали, что он был построен где-то между 19 и 16 гг. до н. э. Лагерь занимал площадь около 42 га и был построен из земли, торфа и древесины; там могли разместиться два легиона в полном составе и вспомогательные части. Подобно большинству других укреплений, построенных армией в это время, будь то к востоку от Рейна или в Испании, этот лагерь совсем не похож на те аккуратные, в форме игральной карты лагеря I и II вв. н. э. Легионы Августа занимали удобные позиции и часто возводили укрепления на возвышенностях, а крепостные валы имели очертания шести-, семи- или восьмиугольных фигур. Их внутренняя планировка была различной так же, как и конструкции отдельных типов зданий, но эти различия были менее выражены, чем сходство. Если их внутренняя планировка и лишена единства стиля, которое будет свойственно следующему столетию, в ней уже различимы зачатки регулярного планирования, развившиеся из традиционных методов. Многие из этих положений, касавшихся армии, были введены Августом и оставались в силе более ста лет без каких-либо существенных изменений.^[571]

Поскольку мы привыкли к большим каменным укреплениям более позднего времени, нас не удивляет масштаб и организация этих лагерей. Римляне пробыли в Неймегене менее десяти лет, и все это время солдаты жили в однотипных аккуратных бараках, в которых было по паре комнат для каждой из групп по восемь контуберниев («товарищей по палатке»). Некоторые из найденных при раскопках барачных блоков имеют меньшие размеры и, как считается, предназначались для вспомогательных войск, а не для легионеров, но даже такие строения обеспечивали значительный комфорт людям, которым пришлось столкнуться с тяжелыми условиями североевропейской зимы. Гораздо лучше обставлены здания штаб-квартиры и дома, построенные для сенатора, который служил в звании легата, командующего легионом (или, возможно, в таких лагерях одному человеку подчинялись сразу оба легиона), а также для военных трибунов из числа всадников и сенаторов. Все эти постройки похожи на аналогичные строения в других лагерях, возведенных во время этих кампаний. Размерами и устройством такие лагеря напоминали хорошо организованные города в средиземноморском стиле, появлявшиеся на окраинах империи.

Зимние месяцы 13/12 гг. до н. э. были отмечены новыми набегами германцев на римские провинции, но Друзу удалось отразить их нападение. Весной он провел первую серию атак на племена, жившие к востоку от Рейна. Одна часть армии продвигалась сухопутными путями, по долинам, где протекают реки, впадающие в Рейн, а другая погрузилась на корабли и поплыла вокруг Северного моря, чтобы высадиться на побережье. В какой-то момент Друз серьезно недооценил местные условия, в результате чего многие его суда сели на мель, когда во время отлива волна отхлынула дальше, чем он ожидал. Юлий Цезарь во время своих британских походов тоже недооценил силу и амплитуду приливов. К счастью, фризы – местное племя, с которым недавно был заключен союз, – прибыли на помощь сидевшим на мели римлянам. В целом предприятие оказалось успешным. Земли, на которых проживали враждебные племена, подверглись нападению, деревни и фермы были сожжены, скот – угнан, урожай – уничтожен, а все воины, которых германцам удалось собрать, были разгромлены в битве. Спустя столетие или немного позднее Тацит вложит в уста варварского вождя мрачную шутку о том, что римляне «создав пустыню, говорят, что принесли мир».^[572]

 Столкнувшись с такими последствиями сопротивления Риму, некоторые племена последовали примеру фризов и стали искать союза с римлянами. Тиберий с таким же успехом использовал подобные методы в Паннонии.^[573]