Однако оставался еще сорокапятилетний Тиберий, дважды консул, бывший зять, бывший коллега по трибунской власти и, вероятно, самый прославленный из живущих полководец в государстве. После восьми лет, проведенных Тиберием на Родосе, Август, наконец, стал мягче в ответах на просьбы бывшего зятя о возвращении домой. Он не дал разрешения, но вместо этого позволил Гаю Цезарю решить вопрос. Последний сначала отказал, но затем, в конце концов, согласился; говорили, что эта перемена была связана с падением Лоллия, который питал давнишнюю ненависть к Тиберию, в полной мере платившему ему взаимностью. Было это во 2 г. н. э., и «изгнанник», имя, под которым он стал известен, воротился в Рим ко времени, когда пришли известия о смерти Луция Цезаря, побудившие его открыто выразить соболезнование Августу, наполненное разделяемой с ним скорбью и притворным восхищением. В остальном, не считая того, что он отвел своего сына Друза в храм Марса Мстителя, чтобы тот мог принять мужскую тогу и записаться как совершеннолетний гражданин, Тиберий позаботился о том, чтобы уклониться от исполнения и самой незначительной роли в общественной жизни. Он не проживал в своем собственном огромном доме, принадлежавшем прежде Помпею, а затем Антонию, но вместо этого переехал на одну из вилл Мецената на окраине города.[662]
И снова Август рассматривал не одного, но нескольких преемников – разговоры современных ученых о регентах и местоблюстителях вместо кандидата, которого он действительно желал, опять неубедительны. Август так не думал и явно ожидал, что ближайшие члены семьи будут способны работать как одна команда и делить власть – нельзя сказать, что такая его уверенность была реалистична. В конечном счете, разрешение Августом династического вопроса явилось из всех самым сложным и не общепринятым. На первом этапе Тиберий усыновил своего племянника Германика. Затем, 26 мая Август усыновил Тиберия и Агриппу Постума. Не было ничего необычного в усыновлении подростка, но абсолютно беспримерным было усыновление сорокапятилетнего бывшего консула, который в то время имел двух совершеннолетних сыновей, Германика и младшего Друза. Фактически Август приобрел не только двух сыновей, но и двух внуков. Вскоре были устроены браки с целью оформить связи внутри этого второго поколения. Германик должен был жениться на Агриппине, дочери Агриппы и Юлии, тогда как его сестру Ливиллу, которую, кажется, прежде намечали выдать замуж за Гая Цезаря, теперь намеревались выдать замуж за Друза. Тиберий оставался холостым, отчасти по склонности, но также потому, что, конечно, трудно было подыскать подходящую пару для кого-либо, кто был женат на единственной дочери Цезаря.
Один Постум был лишним, и не просто потому, что оставался единственным, кто не являлся ни сыном, ни внуком Ливии. Он был на тридцать лет моложе Тиберия и гораздо ближе по возрасту к сыновьям последнего, и даже моложе их, и должен был казаться имевшим с ними больше общего, чем со своим новоявленным братом. И не делалось никакой попытки ускорить его карьеру и общественный рост. Должен был пройти еще один год, прежде чем он удостоился церемонии, знаменовавшей его вступление в совершеннолетний возраст. В прошлом Август предпочел стать консулом для того, чтобы иметь возможность представить таким образом народу своих сыновей Гая и Луция. Для Постума он этого не делал, и хотя после того никогда вновь не занимал консульство, нежелание брать на себя обязанности по этой церемонии в его старческом возрасте, возможно, имели большее отношение к этому, нежели к чему-либо еще. Более знаменательно, что Постуму в отличие от его умерших братьев не был пожалован титул первейшего среди молодых людей, и никоим образом не было возвещено о предоставлении ему доступа в сенат и получении в ближайшее время магистратуры. Равным образом, не шла речь о браке со столь же заметной персоной из членов большого семейства Августа. На данный момент изменение, состоящее в том, что из внука принцепса он стал его сыном, давало Постуму имя Цезарь, но предоставляло мало других непосредственных выгод.[663]