Трудно было дышать, грудь сжимало от смеси восторга и ужаса: в глаза каждому смотрели золотые очи морского владыки. Сквозь легкие колебания прозрачных волн было видно, как тянутся вдаль золоченые палаты, сияют жемчужные окна, искрится самоцветами посуда на столах. Это потрясало – и в то же время казалось пугающе знакомо. Как будто в младенчестве каждый видел эти палаты, эти столы с пирующими гостями и самого хозяина, но был унесен оттуда так давно, что все забыл… А теперь вспомнил и вновь узрел потерянную родину.
Многие из слушателей невольно обхватывали себя за плечи, борясь с зябкой дрожью – кольца золотого змея, холод морских глубин каждый ощущал собственной кожей. Другие не смели шевельнуться и даже глубоко вздохнуть. У них на глазах вновь творится мир – свершалось одно из тех событий, что случились давно и случаются снова, ничуть не меняясь, каждый раз, как найдется среди смертных способный отворить эту дверь. И пока эти события происходят и обновляются, мироздание будет стоять.
Певец умолк, но вызванный им мир не ушел. Сквозь черные морские волны сияли золотые палаты с жемчужными окнами, стройный кудрявый молодец обращался в двуглавого змея и снова в молодца… Образы висели над берегом, над песком, над бортом лодьи, с языками пламени улетали в звездное небо. Но голова кружилась, утрачивалось понимание, где верх, а где низ, море и небо сливались воедино, обхватывали и поглощали…
Никто не знал, сколько прошло времени. Пламя костра немного опало – никто не подкидывал дров, – однако колесо ночи почти не сдвинулось с места.
– Разрушено святилище, говоришь? – первым подал голос Ингвар.
Он говорил тихо, но его услышали почти все.
– Эта песнь известна подунавским поселянам, – Боян бережно переложил гусли с колен на кошму. – В прежние времена, пока здесь справляли все обряды почитания идолов… старых богов, каждые девять лет с Белой скалы на острове сбрасывали деву в жертву Морскому Царю. Теперь дев уже не бросают, но песню еще поют, потому что…
– Жертва должна быть принесена, – кивнул Ингвар.
– Ты принимаешь? – Боян требовательно взглянул на него с кошмы.
Ингвар бросил взгляд на Мистину.