Ольга Седакова в Журнальном зале 1997-2011

Вопрос о цензуре. Лично я, конечно же, за нее — и в религиозной области, и в области светской.

Цензура — это нормальный инструмент в нормальном обществе, который должен отсекать все экстремальное.

Что касается государственной цензуры, то рано или поздно к трезвому пониманию необходимости этого института в обществе придут. Вспомним, как Александр Сергеевич Пушкин в юности ругал цензуру и иначе как со словом “дура” ее не рифмовал. А впоследствии ратовал за цензуру.

Господь благоволил так, что сейчас возможности духовного познания практически для всех открыты, и каждый в течение жизни делает свой выбор: хочет он разбираться в этих вечных, как Достоевский говорил, “проклятых” вопросах или нет. Правда, кому-то кажется, что он разобрался — а на деле так ничего и не понял, а кто-то из тех, кто не хотел разбираться принципиально, в последний момент познал Истину, и Истина сделала его свободным. Булат Окуджава перед смертью принял крещение. Много лет назад его жена Ольга вместе с Олесей Николаевой приезжала к отцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский монастырь. В разговоре она посетовала, что муж ее не крещен и не хочет этого. На что отец Иоанн спокойно сказал ей: “Не волнуйся, ты сама его окрестишь”. Она была совершенно поражена и только спросила: “Как же я сама окрещу?” — “А вот так и окрестишь!” — “А как же назову его? Булат ведь имя неправославное?” — “А назовешь как меня — Иваном”, — ответил отец Иоанн и заторопился по своим делам. И вот перед смертью Булат Шалвович позвал жену и сказал, что хочет креститься. Он уже отходил, было поздно звать священника, но Ольга знала, что в таких случаях можно крестить и без священника. Она лишь спросила его: “Как тебя назвать?. И он ответил: “Иваном”. И она крестила его сама Иоанном. И только потом вспомнила, что за много лет ей обо всем этом говорил отец Иоанн. Ин суд Божий, ин суд человеческий. И Господь правосудный и милосердный, бесконечно любящий каждого человека, дает все для спасения в вечности. Только мы сами по неразумию и по тупости своей не брыкались бы и хоть иногда задумывались обо всем этом.

Когда я окончил Институт кинематографии, то вскоре приехал в Псково-Печерский монастырь и там практически остался. Но два года надо было отрабатывать на студиях, я метался между двумя мирами, и у меня тоже было много вопросов о творчестве: что это такое? как сопрягается оно с духовной жизнью? И тому подобное. Раз я спросил у отца Иоанна (Крестьянкина) о кинематографе: как к нему относиться? И он ответил: “Кино — это как язык. Языком можно сказать: “Слава Тебе, Господи!”, а можно сказать: “Распни! Распни!”. К несчастью, синематограф (он еще так, по-старому, выражался) чаще говорит: распни...”

Наверное, так же надо относиться к любому явлению культуры: способствует ли оно спасению человеческой души или служит соблазном к погибели. Ответственность, конечно, огромная. И недаром апостол Иаков увещевал: “Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению”. И всякий берущий перо, пишущий и отдающий свое произведение в печать становится учителем, есть ли на это божественное призвание или нет... Не задумываться об этом по крайней мере огромное легкомыслие.

Не хочет человек слушать ничьего авторитетного мнения — его дело. Тут одно из двух: либо человек познает мир средствами, благословенными Богом, — тогда он становится великим художником и абсолютно свободен в своем творчестве: Бог дает ему эту свободу и гений. А все те, кто кричит о своей полной независимости от всего и вся, — они живут не в свободе, а в произволе, а произвол ничего хорошего еще не рождал: только бездарность, серость, разрушение, грех. Но сейчас, к сожалению, очень многие упиваются и этим. Создана целая культура, точнее, культ серости. По сути это — антикультура, явный духовный предтеча пустоты антихриста.

Есть еще такое явление, как роман “Мастер и Маргарита” или, возьмем более низкий уровень, фильм Скорсезе “Последнее искушение Христа” — то есть обращение к христианской тематике, но трактовка ее либо в фантасмагорическом, либо в обывательском духе. О фильме вообще не стоит говорить, а роман Булгакова — безусловно очень талантливое произведение. Конечно, кого-то этот роман сбил с пути духовного познания, а кого-то (и многих!) обратил на него, именно осознанием реальности духовной жизни. Вспомните слова того же Воланда: “И доказательств никаких не требуется <...>. Все просто: в белом плаще...”