Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

В 1840 году художник женился на своей подруге, так как она была уже беременной на шестом месяце. Они купили на берегу Сены, возле Самуа, «дом, сад, парк, пруд, лодку» и стали с 1842 года принимать у себя художников. После возвращения с Дальнего Севера госпожа Биар вошла в моду как «первая француженка, побывавшая на Шпицбергене», и ее альбом был заполнен стихами, подписанными тогдашними знаменитостями. Поэтов в ее дом приводила госпожа Фортюне Гамлен, старая дама шестидесяти семи лет, одна из знаменитых «щеголих» времен Директории. Она была креолкой, как и Жозефина Богарнэ, отличалась остроумием и утонченностью, дружила с Шатобрианом и Виктором Гюго. Как мадемуазель Жорж и многие другие, она была кратковременной фавориткой Наполеона, и он оставался ее «божеством». Гюго, так хорошо отзывавшийся о Наполеоне, пленил этим нераскаявшуюся бонапартистку, а кроме того, он любил слушать ее воспоминания о пяти исчезнувших режимах: Монархии, Директории, Консульстве, Империи, Реставрации.

Госпожа Гамлен снимала каждое лето охотничий домик (Эрмитаж-де-ла-Мадлен) близ Платрери, поместья Биаров. Молодая женщина и старуха подружились. Многие престарелые вдовы, в прошлом когда-то красивые и легкомысленные, грешат в старости сводничеством. Фортюне Гамлен представила поэта супруге художника. Они понравились друг другу, стали встречаться. Но в 1843 году постановка «Бургграфов», путешествие по Пиренеям и затем смерть Леопольдины спасли Жюльетту от измены возлюбленного. В 1844 году Гюго, охваченный скорбью, прилагал все усилия, чтобы избавиться от мучительной тоски. Он хотел забыться в работе, усердно трудился в комиссиях Академии, бывал во дворце и, конечно, предавался новым увлечениям. Госпожа Биар была несчастна в своей семейной жизни, художник дурно обращался с ней. Жалость к женщине обостряла у Гюго влечение к ней. Два отчаявшихся существа нашли друг друга, теперь у Гюго появилась новая спутница для ночных прогулок. Гюго показывал ей «свой Париж» – от собора Парижской Богоматери до улицы Гренель, – писал стихи, воспевая в них уже не Жюльетту, а нового ангела.

Тот вечер первых дней апреля    И ты и яВ своих сердцах запечатлели,    Любовь моя!Мы шли с тобою по столице    Порою той,

Когда на город ночь ложится,    А с ней покой…В старинном и глухом квартале    Навстречу намДве призрачные башни встали    Над Нотр-Дам.Хотя над Сеной облаками    Клубилась мгла,Сверкали волны под мостами,

    Как зеркала…Сказала ты: «Люблю и страстью    Своей горда!»И ярко озарило счастье    Меня тогда.Часы блаженные летели…    Любовь моя,Ты помнишь эту ночь в апреле,

    Как помню я?[121]

Двадцать пятого июня 1844 года:

Ты помнишь ли тот день, счастливый день воскресный?Июнь, девятое… В окне узор чудесныйПо белой кисее струился, словно дым.Тебя он называл сокровищем своим,Он обнимал тебя… О миг блаженства, где ты?Стучали в лад сердца, единством дум согреты,И лучезарный день смеялся в лад сердцам,

И даже небеса завидовали вам!Друг друга вы без слов душою понимали,Порой твои глаза таинственно сверкали,Стыдливость и любовь читал он в них тогда —Так тучи и лазурь плывут в очах пруда.То вся пылала ты, то сразу вдруг бледнелаИ в томном забытьи, легонько то и дело —О, счастье милое, о, сладостность мечты! —Босою ножкою его касалась ты[122].

А 30 сентября 1844 года был написан знаменитый мадригал: