Оливер Твист

Съ ними находился мистеръ Лосбернъ и долженъ былъ пробыть и остальные два дня; но Роза слишкомъ хорошо знала горячность милаго доктора и слишкомъ ясно предугадывала гнвъ, съ которымъ, въ первомъ порыв негодованія, онъ отнесся бы къ пособниц вторичнаго плненія Оливера, чтобы доврить ему секретъ, не опираясь на опытнаго друга, который помогъ бы ей выгодно представить несчастную женщину. Эти же доводы побуждали Розу къ величайшей осторожности и осмотрительности, прежде чмъ разсказать все дло мистриссъ Мэйли, которая первымъ долгомъ призвала бы на совтъ почтеннаго доктора. По тмъ же соображеніямъ едва ли можно было думать о томъ, чтобы обратиться къ какому нибудь юристу, если бы даже она знала, на комъ остановить выборъ. Ей пришла было мысль искать поддержки у Гарри, но, вспомнивъ о томъ, какъ они въ послдній разъ разстались, она сочла очень неудобнымъ звать его назадъ, когда — тутъ слезы затуманили ея глаза — когда онъ, быть можетъ, усплъ забыть ее и наслаждается новымъ счастьемъ.

Волнуемая этими соображеніями, склоняясь то къ одному ршенію, то къ другому и снова ихъ вс отвергая, когда каждый доводъ въ послдовательности представился ея уму, Роза провела безсонную и безпокойную ночь. На утро, обдумавъ все снова, она пришла къ крайнему выводу, что остается только посовтоваться съ Гарри.

«Если для него будетъ мучительно», думала она, «явиться сюда, то каково это будетъ мн! Но, можетъ быть, онъ не прідетъ, а только напишетъ, или же, если и прідетъ, то будетъ старательно избгать встрчи со мной — какъ онъ сдлалъ, когда узжалъ. Я тогда этого не ожидала; но это было лучше для насъ обоихъ». Тутъ Роза уронила перо и отвернулась, какъ бы не желая, чтобы даже бумага, которая будетъ ея гонцомъ, видла ея слезы.

Она пятьдесятъ разъ снова брала перо и опять клала его, и обдумывала и передумывала первую строчку письма, не написавъ еще ни слова; въ эту минуту Оливеръ, гулявшій по улицамъ съ мистеромъ Джайльсомъ въ качеств своего тлохранителя, вдругъ вбжалъ въ комнату съ такой поспшностью и въ такомъ сильномъ волненіи, что можно было подумать, не случилось ли опять что либо тревожное.

— Что это съ тобой случилось? — спросила Роза₃ вставая и идя ому навстрчу.

— Я просто не могу говорить… мн кажется, что сейчасъ я задохнусь! — отвтилъ мальчикъ. — Господи! подумать только, что я наконецъ увижу его, и вы получите возможность убдиться, что все, разсказанное мною, — правда!..

— Я всегда считала правдой все, что ты говоришь, — сказала Роза, успокаивая его. — Но въ чемъ дло? о комъ ты толкуешь?

— Я видлъ джентльмена, — отвтилъ Оливеръ, еле успвая выговаривать слова:- того джентльмена, который былъ такъ добръ ко мн… Мистера Броунлоу, о которомъ мы такъ часто говорили.

— Гд?

— Онъ высаживался изъ кареты, — продолжалъ Оливеръ, плача отъ восторга:- а затмъ вошелъ въ домъ. Я не усплъ поговорить съ нимъ… Я не могъ ничего сказать, такъ какъ онъ меня не замтилъ, а я такъ волновался что не былъ въ состояніи подойти къ нему. Но Джайльсъ спросилъ, живетъ ли онъ тамъ, и ему отвтили да. Посмотрите, — тутъ Оливеръ развернулъ листокъ бумаги:- вотъ гд онъ живетъ… Я отправлюсь туда сейчасъ же! Боже! Боже! Что будетъ со мной, когда я снова увижу его и услышу его голосъ!

Роза, вниманіе которой немало отвлекалось всми этими несвязными выраженіями радости, прочла адресъ: Крэвнъ-стритъ, въ Стрэнд. Она очень скоро приняла ршеніе воспользоваться этой встрчей.

— Живе! — сказала она. — Распорядись, чтобы наняли фіакръ, и приготовься хать со мною. Я возьму тебя туда, не теряя ни минуты. Я только скажу тет, что мы узжаемъ на одинъ часъ. — Будь же готовъ, за мной задержки не будетъ.

Оливера не приходилось торопить, и черезъ пять минутъ они хали уже въ Крэвнъ-стритъ. Когда они остановились у дома, Роза оставила Оливера въ карет подъ тмъ предлогомъ, что она хочетъ приготовить джентльмена къ встрч, и, пославъ наверхъ съ слугою свою карточку, велла доложить, что ей надо видть мистера Броунлоу по очень важному длу. Слуга вскор возвратился и пригласилъ ее пройти наверхъ. Пройдя за нимъ въ одну изъ комнатъ верхняго этажа, миссъ Мэйли очутилась передъ пожилымъ джентльменомъ съ добрымъ лицомъ, въ сюртук темнозеленаго цвта. Недалеко отъ него сидлъ другой старый джентльменъ въ нанковыхъ панталонахъ и гамашахъ; онъ не имлъ особенно добраго вида и сидлъ, сложивъ об руки на набалдашник толстой трости и опершись на чихъ подбородкомъ.

— Боже мой! — сказалъ джентльменъ въ темнозеленомъ сюртук, торопливо поднимаясь съ своего стула съ изысканной вжливостью. — Прошу васъ, леди, извинить меня:- я вообразилъ, что явился какой нибудь навязчивый проситель, который… прошу вашего извиненія. Присядьте, пожалуйста.

— Мистеръ Броунлоу, если я не ошибаюсь, сэръ? — сказала Роза, переводя свой взглядъ на другого джентльмена съ того, который обратился къ ней.

— Да, меня такъ зовутъ, — отвтилъ старый джентльменъ. — Это мой другъ, мистеръ Гримвигъ. Гримвигъ, оставьте насъ на нсколько минутъ.