Оливер Твист

— Все разскажу вамъ, леди. Вчера вечеромъ онъ пришелъ опять. Снова они отправились наверхъ, а я, закутавшись, чтобы меня не выдала моя тнь, подслушивала у двери. Вотъ первое, что я разслышала изъ словъ Монкса:- «Итакъ единственныя доказательства происхожденія мальчика лежатъ на дн рки, а старая вдьма, которая взяла ихъ у матери, гніетъ въ гробу». Они засмялись, радуясь этой удач; потомъ Монксъ, заведя рчь опять о мальчик и понемногу приходя въ ярость, сказалъ, что, хотя теперь онъ обезпечилъ за собою деньги маленькаго дьяволенка, но радъ былъ-бы добиться этого другимъ путемъ, потому что какая была бы знатная потха, — наложить узду на хвастовство отцовскаго завщанія, проведя Оливера черезъ вс тюрьмы столицы, и наконецъ видть, какъ стянутъ ему глотку ошейникомъ за какое либо мошенничество, на которое безъ труда толкнетъ его Феджинъ, передъ тмъ вдобавокъ получивъ отъ него немало пользы.

— Да что же это такое! — воскликнула Роза.

— Истинная правда, леди, хотя вы слышите это отъ меня. Потомъ онъ сказалъ, сопровождая слова проклятіями, привычными моему слуху, но вами неслыханными, — что, если бы онъ могъ утолить свою ненависть, отнявъ жизнь мальчика и не рискуя попасть за это на вислицу, онъ сдлалъ бы это, но такъ какъ это слишкомъ опасно, то онъ ршилъ подстерегать его каждый жизненный шагъ, и если онъ воспользовался уже обстоятельствами его жизни и рожденія, то онъ суметъ ему навредить еще. — «Словомъ, Феджинъ», сказалъ онъ, «при всей своей жидовской хитрости вы не разставляли никому такихъ стей, какія я придумаю для своего младшаго брата Оливера».

— Брата!

— Это точь въ точь его слова, — продолжала Нанси, боязливо осматриваясь, какъ она почти все время съ начала своего разсказа не переставала длать; призракъ Сайкса не оставлялъ ее въ поко. — Но это еще не все. Заговоривъ о васъ и о другой леди, онъ сказалъ, что это точно самимъ небомъ или же дьяволомъ придумано на зло ему, что Оливеръ попалъ въ ваши руки, и засмялся, и замтилъ, что и въ этомъ есть однако нкоторое утшеніе, такъ какъ какими бы вы только богатствами не пожертвовали, будь они у васъ, за то, чтобы узнать, кто ваша двуногая комнатная собачка.

— Неужели онъ сказалъ это серьезно? — сказала Роза, сильно поблднвъ.

— Онъ говорилъ съ гнвной рзкостью и самымъ серьезнымъ тономъ, — отвтила Нанси, покачавъ головой. — Этотъ человкъ не шутитъ, когда въ немъ просыпается ненависть. Я знаю многихъ, сдлавшихъ больше зла, но мн легче было бы выслушать ихъ всхъ по двнадцати разъ, чмъ одного этого Монкса… Но, уже поздно, а мн надо вернуться домой, не возбудивъ ни въ комъ подозрнія, что я ходила сюда по такому длу. Мн надо живй возвращаться домой.

— Но что я могу сдлать? — сказала Роза. — Какую пользу я могу извлечь изъ этого сообщенія безъ вашего содйствія? Домой! Почему вы хотите вернуться къ товарищамъ, которыхъ вы описали мн такими ужасными красками? Если вы повторите вашъ разсказъ одному джентльмену, котораго я могу въ одну секунду вызвать изъ слдующей комнаты, то вамъ меньше чмъ черезъ полчаса можно будетъ подыскать помщеніе, гд вы будете въ полной безопасности.

— Я хочу домой, — возразила Нанси. — Я должна идти домой, потому что… ну какъ я могу разсказанъ все это такой невинной барышн, какъ вы?… — потому что среди людей, о которыхъ я вамъ говорила, есть одинъ — самый отчаянный изъ всхъ нихъ… И его я не могу оставить. Нтъ, не могу, даже ради избавленія отъ той жизни, какую я теперь веду.

— Вы уже раньше заступились одинъ разъ за этого милаго мальчика, — продолжала Роза:- вы пришли сюда, несмотря на большую опасность, чтобы передать мн слышанное вами; вы заставили меня вритъ въ правдивость вашихъ словъ; я вижу ваше сокрушеніе, ваше чувство стыда, — какъ же мн не врить, что вы еще можете вернуться на истинный путь? Ахъ, не будьте глухи къ увщаніямъ другой женщины, — горячо убждала Роза бдную Нанси, сложивъ руки и давъ волю слезамъ состраданія, — отъ которой вы впервые… впервые, думается мн, услышали слова жалости и участія. Послушайтесь меня и дайте мн возможность спасти васъ для лучшей жизни!

— Леди! — вскричала Нанси, падая на колни:- дорогая леди, ласковый ангелъ! Да, правда, вы первая, благословившая меня такими словами, и еслибы я услышала ихъ годы тому назадъ, они избавили бы меня отъ пути грха и скорби. Но теперь слишкомъ поздно, слишкомъ поздно!

— Никогда не поздно раскаяться и искупить вину, — сказала Роза.

— Нтъ, поздно! — воскликнула Нанси въ порыв душевной муки. — Я не могу теперь его оставить! Я не должна быть причиной его смерти!

— Почему же — смерти? — спросила Роза.

— Ничто не спасло бы его. Если бы я разсказала другимъ то, что разсказала вамъ, и если бы ихъ всхъ забрали, то его непремнно казнили бы. Онъ страшный головорзъ и совершилъ столько жестокостей!

— Возможно ли, — вскричала Роза:- что ради такого человка вы готовы отказаться отъ всякихъ надеждъ на будущее и отъ протянутой уже руки помощи? Да это безуміе!