Ольховая аллея. Повесть о Кларе Цеткин

— Это, кажется, из Фрейлиграта, — рассеянно заметил Уве.

— Нет, это мой собственный образ, — неожиданно отрезвев, ответил юрист.

— А что же ты все-таки скажешь по существу предстоящего, Зепп?

— Волею судеб ты, Уве Нойфиг, стоишь в авангарде. В этом есть особый смысл, — заговорил юрист повышенным тоном, очевидно подражая проповеднику вегетарианства. — И стой! Положение таково, что Германию может спасти только беспощадное искоренение коммунизма. Он — у ворот отечества! — закричал Зепп, снова впадая в транс. — В руках безобидных на вид женщин — скрижали великой смуты! Под знаменами, обагренными кровью кайзера…

— Зепп, что ты?! Какой кровью? Кайзер ведь жив и невредим!

— Я выражаюсь метафорически, — спокойно пояснил Зепп и — без перехода, тем же тоном: — Пойдем на половину Лотты. Посмотришь, как проповедник ест салат из дерна с оливками.

Уве отказался смотреть, как проповедник ест дерн.

По плохой погоде он добрался домой только к полуночи. И всю дорогу его неприятно царапала мысль о том, что там, в ставке, где решался вопрос «Быть или не быть», все же упоминалось рядом с Либкнехтом и Розой имя Клары Цеткин.

Проводив Нойфига, адвокат и не подумал вернуться на половину жены, а опустился в кресло, на котором только что сидел его друг, и глубоко задумался.

Что следует предпринять? Не пришла ли пора службы одному хозяину? Нет и нет! Никаких гарантий. Все может измениться. А самое главное, он знал, как можно предупредить Клару о грозящей ей и ее друзьям опасности.

Это Уве Нойфиг ничего не знал о своем беспутном брате-художнике. А он, Лангеханс, знал, отлично знал, что Георг Нойфиг связан с этой новой, опасной партией. И даже больше: сын Георга Эрих беспрерывно мотается в Силленбух и обратно, и мальчишке доверяется многое. Лангеханс не хотел доверяться мальчишке, он должен поговорить с самим Георгом.

Несмотря на поздний час, адвокат сам вывел машину из гаража: это было слишком щекотливое дело, чтобы иметь свидетелем даже собственного шофера.

Лангеханс держал направление на Ванзее, где Георг после смерти жены устроил настоящую ночлежку. Вечно толкутся там эти «левые» художники. Их картины Лангеханс, конечно, покупает: они в моде. Но долго раздумывает, не повесил ли он их головой вниз!

Если Георг Нойфиг дома, он, несомненно, выслушает его. Несомненно. И конечно, пошлет сына к Кларе. Колоссально! И у Лангеханса будет солидный вклад в банке Возможного Случая. А Случай — капризный банкир: вдруг ты вознесешься в то время, когда все остальные загремят в пропасть.

Было же в России… В русском кабаке на Тауэнцинштрассе бегают же с подносами русские аристократы и гвардейские офицеры. А все потому, что вовремя не заручились вторым господином. Вот теперь им и выходит труба!

Чем ближе подъезжал Лангеханс к Ванзее, тем с большим удовольствием вдыхал он воздух, полный запахов зимней холодной воды, бензина и торфа. И тем легче становилось у него на душе. Ведь он поступает по совести! Уже старая женщина эта Клара! — он как-то всегда забывал, что они ровесники. И вполне порядочная. Уж он-то знал Клару! Он помнит, как сейчас, — она пришла к нему вместе с этим пройдохой, отцом Уве…

Даже самый закоренелый ее враг не может сказать о ней ничего дурного, кроме обычных обвинений: «фанатичка», «агент Москвы» и все такое. Так ведь теперь на это никто не клюнет. И те, кто решил загубить Клару, сами прекрасно понимают, что дело не в ней лично. Просто она давно стала одним целым с красным знаменем пролетариев. Приросла к его древку. Кто хочет затолкать в грязь знамя, тот подымет руку на знаменосца.

Он не одобряет всего этого. Нет. Он честно предупредит друзей Клары. А уж то, что ему это зачтется, — ну, само собой!

Его удивило, что в такое позднее время в доме Георга освещены все окна. Он знал, что художник работает по ночам, и ожидал увидеть свет в мастерской. Но все окна…

Механически он притормозил, не доезжая до поворотного круга.

— Эй, объезжайте! — услышал адвокат грубый голос. Голос исходил из «пикапа», стоящего под каштаном и так незаметно здесь расположившегося, что Лангеханс едва не наехал на него.

— А что тут происходит? — удивился адвокат.

Шофер вышел из кабины: это был верзила в зеленой грубошерстной куртке и плоской кепочке.

— Послушайте, если я пять минут назад сказал: «Объезжайте», то вам надо быть в пяти километрах отсюда.

От этих слов адвоката почему-то стала бить дрожь. Он пробормотал:

— Я совершенно случайно…

— Мне это до печки, — мрачно прервал верзила, — валите отсюда!

Лангеханс повиновался. Отъехав, он оглянулся и увидел, что двое в длинных кожаных пальто волокут под руки третьего. Даже не рассмотрев лица, Лангеханс уже знал, что схватили Георга.

Зепп дал газ и поехал обратно домой. Под свою крышу! Где, вполне возможно, еще сидит пророк и ест фальшивые котлеты.