ОМЭ

— Крепче нервы, поручик. Это успеется... — С тихой яростью спросил у замершего в напряженном ожидании Губанова: — Воображаете, что не догадываюсь, почему стараетесь выиграть время? Считаете простофилей, который возится и цацкается с вами, хлопает ушами и ковыряет в носу, пока ваши сообщники заметают следы в Баку?.. — Сам же ответил: — Цацкаюсь, потому что буду вырывать с корнем! Буду исправлять ошибки наших ворон с флотилии. Только один Мазин не совсем промазал, заполучив вас, и то без вещественных доказательств. А прочие просто раззявы и еще пожалеют об этом! Цените, Губанов: продолжаю говорить с вами по душам. Осведомлен больше, чем вы полагаете. И что вам удалось наладить регулярные рейсы из Баку в Астрахань. И что бензин сперва отправляется в Энзели. И что вы командуете бензинщиками.

— Господин начальник... — начал было Губанов.

Юрченко прервал его саркастическим возгласом:

— Опять вы не вы?! Опять вы — Константинов?.. Хорошо, подойдите сюда и посмотрите в окно.

Губанов, недоумевая, подошел. Увидел знакомую гавань, свободное, в белых мазках гребней море за молом, причалы, у которых теснились пароходы.

— Сейчас мы с вами прогуляемся, — предупредил начальник контрразведки. — Прогуляемся туда, где знают Федю Губанова и не знают Александра Константинова. — Обратился к Газарбекову: — Будете сопровождать, поручик. Вызывайте конвой.

Вскоре у входа в гавань Порт-Петровска, там, где вплотную прижались один к другому грузовые пароходы, пришедшие из Баку и задержанные деникинцами для своих целей, появилась процессия, сразу привлекшая к себе внимание вахтенных матросов. Заметив ее, вахтенные моментально сообщили о ней в матросские и кочегарские кубрики.

— Шкуродеры ведут кого-то из наших! — первым оповестил команду вахтенный парохода «Астрахань», ошвартованного к причалу возле ворот в город, и эти слова разнеслись по судам прежде, чем процессия вступила на причал.

Десятки глаз неприметно встретили ее, когда окруженный конными конвоирами Губанов поравнялся с иллюминаторами матросского кубрика «Астрахани».

— Федя! — ахнув, ужаснулся кто-то. — Зацапали контрразведчики! Должно быть, повезут куда-то.

— Нет, братва, тут другим пахнет, — сообразил председатель судового комитета рулевой Фролов. — Беляки, скорее всего, хотят, чтобы мы опознали Федю. Призываю держать уши востро и слушать, что я скажу...

Так и уговорились.

Через несколько минут всю команду «Астрахани», даже вахтенных кочегаров, потребовали на верхнюю палубу, где у трапа уже стоял рядом с удивленным капитаном начальник контрразведки.

— Живей! — поторопил он моряков. — Не на митинг приглашены! Постройтесь в одну шеренгу! — Шагнув к борту, кинул вниз: — Ведите, поручик!.. — Объявил, едва сопровождаемый Газарбековым деникинский пленник поднялся по трапу на палубу: — Перед вами матрос Константинов, как точно установлено. Обвиняется в тягчайшем государственном преступлении и завтра будет повешен, хотя упорно отрицает свою вину. Кто-нибудь из вас знает его?

Контрразведчик сделал хитрый и ловкий ход в расчете на то, что люди поверят, будто их вожак, известный каждому каспийцу, ошибочно принят врагами за неведомого морякам Константинова, и что поэтому, выручая, назовут его настоящую фамилию.

Однако Губанов не растерялся.

— Братцы! — прохрипел он. — Моя фамилия, верно, Константинов, но вины за мной нет!..

Обозленный ротмистр цыкнул на пленника, да поздно: моряки поняли, в чем дело. Все, как один, заявили, что никогда и не слышали про такого.

— А про Губанова? — окончательно разоблачил свою провокацию контрразведчик.

— Про Федю Губанова? — громко переспросил Фролов. — Который председателем в профсоюзе? И слышали и знаем.

— Ну, а это кто?

Юрченко ткнул в Губанова.

Рулевой вытаращил глаза, простодушно изумился:

— Ваше благородие, господин начальник! Вовсе не понятно теперь... Сами вы только что говорили, и он тоже — про Константинова...

Ненавидящим взглядом ротмистр обвел строй моряков:

— Марш по местам, большевистская нечисть!

Иронически сказал капитану:

— Разумеется, и вы не знаете этого субъекта?

Тоном, который заставил контрразведчика поверить капитан пробурчал:

— Конечно. Разве упомнишь всех матросов? Если команда не знает его, то я и подавно. С матросами не панибратствую...

Словом, провокация не удалась. Деникинцы не сумели найти среди моряков ни одного предателя. И не только на пароходе «Астрахань», но и на остальных четырнадцати пароходах, которые стояли в гавани Порт-Петровска. Никто на судах не выдал Губанова, хотя знали его почти все.

Тогда начальник контрразведки с бессильной злобой пообещал пленнику, отправляя его обратно в камеру смертников:

— Торопиться пускать в расход тебя и твоих дружков не стану. Хлебнете досыта, будь уверен!

И приказал заковать его в кандалы.

Свидание в контрразведке