Омут памяти

В 1930-е годы охранка вновь стала "обнаруживать глубоко законспирированные" (конечно же, несуществующие) центры эсеровского и меньшевистского "подполья": в 1933 году — в Москве, Ленинграде, Севастополе, Харькове, Донбассе, Киеве, Днепропетровске; в 1934 — в Иваново, Ярославле; в 1935 — в Казани, Ульяновске, Саратове, Калинине; в 1936–1937 годах — в Свердловской, Воронежской, Куйбышевской, Московской и других областях.

Вторая половина 1937 — начало 1938 года прошли под знаком новой волны "обезвреживания" никогда не существовавших организаций типа "Всесоюзный эсеровский центр" или "Бюро ПСР Восточной Сибири". Были сфабрикованы "заговоры" эсеров в блоке с меньшевиками, "правыми" (бухаринцами), троцкистами и белогвардейцами, замышлявшими свержение советской власти и террористические акты против "вождей".

Социалисты не давали покоя режиму даже в послевоенное время. Постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 года за № 416-159сс условия лагерного содержания особо опасных преступников, включая социалистов, были ужесточены до предела. Их использовали исключительно на тяжелых физических работах, для них были установлены 10-часовой рабочий день и особая форма с номерами на спине и головном уборе. После отбытия срока наказания заключенные особых лагерей направлялись в пожизненную ссылку в отдаленные районы под надзор органов МВД.

Характерно, что последовавшие в августе 1953 года, то есть уже после смерти Сталина, "частичные изменения" в постановлении 1948 года сохранили за меньшевиками и эсерами статус "особо опасных государственных преступников". К концу 1953 года в особых лагерях и тюрьмах (Владимирской, Верхне-Уральской и Александровской) троцкистов, "правых", меньшевиков и эсеров оставалось менее 2 тысяч. Но и эти несколько сот инвалидов и стариков продолжали вызывать патологическую ненависть режима.

Война с крестьянской Россией

Повстанческое движение в стране было подавлено еще при Ленине. Быстро подошли годы коллективизации и раскулачивания. Этой политико-полицейской кампанией режим нанес колоссальный урон России, ее народному хозяйству, насильственно разрушил многовековые традиции и устои российской деревни, создал по существу крепостнический "колхозно-совхозный строй". Крестьянство добили окончательно. Добили жестоко, кроваво. Народ на долгие годы встал в очередь за хлебом.

Начало новой трагедии положил ноябрьский 1929 года пленум ЦК ВКП(б), принявший решение проводить курс на "выкорчевывание корней капитализма в сельском хозяйстве". В середине января 1930 года Политбюро приняло решение образовать специальную Комиссию для разработки форм и методов раскулачивания, которую возглавил Молотов. Комиссия незамедлительно приступила к подготовке постановления. В нем, в частности, предусматривалось:

"При проведении в течение ближайших двух месяцев (февраль — март) мероприятий, обеспечивающих выселение в отдаленные районы Союза, заключение в концентрационные лагеря, ОГПУ исходить из приблизительного расчета заключить в концентрационные лагеря 60 тыс. человек и подвергнуть выселению 150 тыс. хозяйств. В отношении наиболее злостных к. р. элементов не останавливаться перед применением высшей меры репрессии… Местом высылки наметить в округах Северного Края (до 70 тыс. семейств), Сибири (50 тыс. семейств), Урала (20–25 тыс. семейств) и Казахстана (20–25 тыс. семейств) необжитые или мало обжитые местности для использования высылаемых или на сельскохозяйственных работах, или на промыслах (лес, рыба и пр.)… Высылаемые кулаки расселяются поселками, управляемыми назначаемыми комендантами".

30 января того же года ЦК принял постановление "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Против крестьянских хозяйств, отнесенных к кулацким, предусматривалось применять следующие меры: