Он, она и пушистый детектив

На миг воцарилась тишина. Замерла и затихла на теле оплакивавшая Геннадия прислуга. А затем послышался строгий голос продюсерши Эльвиры: «Внимание! Я прошу всех выслушать меня! Кто это сделал? Я предлагаю тому, кто совершил убийство, признаться прямо сейчас, до прихода полиции».

Моя Катя, вся побледневшая, ни кровинки в лице, вцепилась мне в руку. Ее ноготки впились мне в ладонь. Немая сцена продолжалась. Все переводили взгляды друг на друга. Эльвира – на Марину. Вениамин – на юношу Андрея. Вера – на нас с Катей. И только Ариша, казалось, не замечала ничего, стояла на коленях у тела и оплакивала формально чужого ей человека. Впрочем, чужого ли? С какой стати она так убивалась?

И тут снова высказалась продюсерша. В пиковой ситуации особенно заметно стало, что она женщина, привыкшая командовать и повелевать.

– Раз никто не хочет признаваться – я не желаю, чтобы в моих делах и моей личности копались всякие малограмотные районные полицейские. Екатерина мне поведала, – ее взгляд устремился прямо на меня, – что вы, Павел, являетесь частным детективом. Это так? – Я смиренно подтвердил, что она права. – Тогда вам следует, – голос дамы звучал непреклонно, – раскрыть это дело, здесь и сейчас, до того момента, как тут начнут шнырять отечественные полисмены, доморощенные Шерлоки. Чтобы мы им предъявили уже готового обвиняемого, желательно вместе с его признанием.

Признаться, я слегка потерялся.

– Но дело так быстро не делается. – Пробормотал: – Подумать только, вы хотите, чтоб я раскрыл убийство, да еще в пожарном порядке, до приезда полиции.

– Не кокетничайте, – отрезала Эльвира. – Кто знает, когда полицейские до нас доберутся. Сегодня праздничный день, все пьют, и полисмены не исключение. Берите, Павел, бразды правления в свои руки.

Я оглянулся по сторонам. Катя смотрела на меня с надеждой. Она шепнула: «Давай, дорогой, у тебя получится». Да и остальные – Вениамин, «графиня» Вера, хозяйка Марина и даже малахольный Андрей взирали на меня, словно я был если не мессией, то его младшим братом.

– Ради бога, – развел я руками. – Я попробую. Но я ничего не обещаю. – И я как бы мысленно нацепил на себя мундир расследователя и через минуту, ощущая себя в новом качестве – на работе, обратился к вдове: – Я вижу, в доме много видеокамер. Как и где я могу получить к ним доступ?

Взор Марины заметался:

– Я… я не знаю. Этим только муж занимался. Я представления не имею, как тут все устроено. Есть ли пульт какой, или он через компьютер всем управлял? Нет, нет, я совершенно ничего не знаю.

– Тогда это отложим. Давайте так. Я побеседую с каждым из вас. В отдельной комнате. А остальные, прошу вас, по ходу, не обсуждайте с товарищами по несчастью обстоятельства дела. А первой, – я обратился к продюсерше, – я попрошу вас.

Она криво усмехнулась:

– По принципу, кто предложил, тому и отвечать? Что ж, идемте. – И она сама указала мне на кухню. Да, это помещение, смежное со столовой-гостиной, и мне представлялось наиболее удобным для опросов свидетелей. Все рядом, далеко ходить не надо. Мы вошли в кухонное помещение, и я закрыл за нами дверь в столовую. Продюсерша первая заняла место за столом. Я уселся напротив.

– Кто убил Геннадия? – с места в карьер спросил я, внимательно отсматривая реакцию визави.

– Помилуйте, откуда я знаю?!

– Вы убили его?

– Нет. – Тут, по моим наблюдениям, она, как мне показалось, не соврала. Но все-таки что-то она скрывала, какой-то камень за пазухой имела. Я продолжил опрос:

– Кому выгодна смерть Геннадия? Кто выгодоприобретатель?

– Представления не имею.

– Наверное, Марина? – подсказал я. – Она жена. Она и сын, они ведь все после него наследуют?

Продюсерша покачала отрицательно головой:

– Не так все просто. Насколько я знаю, они официально были не расписаны. Жили, что называется, во грехе. И только собирались пожениться. Вроде бы этим летом, на Петра и Февронию, планировали и обвенчаться, и расписаться.

– А сын, этот Андрей?

– Он только ее, Марины, отпрыск. К Гене никакого отношения не имеет. От первого Марининого мужа – они развелись лет пятнадцать назад.

– Как они вообще жили, хозяйка и покойный? Насколько были обеспечены? Чем зарабатывали?