Он погиб до полета Гагарина

«К этому времени в отряде уже наметились первые потери, - писал Вадим Молчанов в книге «О тех, кто не вышел на орбиты». - У медиков были очень серьезные, как им казалось, мотивы для отчисления из отряда Анатолия Карташова. После вращения на центрифуге все его тело покрывалось точечными кровоизлияниями. В 1960 году еще никто не мог сказать, как это проявится в космосе. Валентин Варламов, ныряя в озеро, повредил шейный позвонок. Все шло к тому, что космоса ему не видать. Владимир Комаров перенес операцию грыжи и на шесть месяцев был освобожден от тренировок. И не было никакой гарантии, что потом он их продолжит. Подстерегла беда и Павла Беляева. На парашютных прыжках он сломал ногу. Перелом оказался сложным. А поскольку в первых полетах приземление планировалось вне корабля, на парашюте, этот перелом мог сыграть плохую службу в космической карьере Беляева» (6.7).

Но никто и предположить не мог, что еще одного кандидата в космонавты поджидает смерть…

Владимир Яковлевич Фишелев, кандидат технических наук, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э.Циолковского, член-корреспондент Международной академии информатизации вспоминал:

«Эксперимент начался… Место проведения - барокамера, которая находилась в старом здании, которое сотрудники ГНИИИ АиКМ называли «Мавританией». В этом здании была гостиница «Мавритания», в которой, как описано в романе Л.Н.Толстого «Воскресенье», Катюша Маслова как будто отравила купца. Здание действительно было старинной постройки, барокамера установлена в большом помещении (возможно, это была «зала») с высокими сводчатыми потолками» (6.8).

Здание располагалось в Москве, около станции метро «Динамо».

Валентину Бондаренко были заданы испытания в перевернутом режиме дня - днем он должен был спать (с 14 до 23 часов), ночью - бодрствовать, нести вахту.

Георгию Шонину, товарищу Валентина по отряду космонавтов, в таком же «космическом полете» в сурдокамере был задан аналогичный «перевернутый» распорядок дня. По его словам, Георгий не смог быстро перестроиться. Ему трудно давался переход на новый рабочий ритм. Но, если надо работать ночью, – что же, будем работать. Он четко и молодцевато выполнял все методические указания, подготовленные медиками. Медицинский персонал, наблюдавший за экспериментом, отметил в контрольных записях высокую организованность и дисциплинированность пилота Шонина.

За окнами лаборатории светало, а Шонину передавалась команда «Отбой». Он ложился на койку и достаточно быстро засыпал. Хоть его организм и не сразу адаптировался к новым условиям существования, но усталость к концу очередного «дня» брала свое, и сон кандидата в космонавты был глубоким и спокойным.

Его будили или он просыпался сам в точно назначенное время. Умывался, делал легкую разминку, завтракал и сразу приступал к выполнению программы «полета». Во время пребывания в сурдобарокамере СБК-48 Георгий ежедневно вел дневник и вносил в него все необходимые записи: параметры внутреннего микроклимата «кабины космического корабля» (температура и влажность) и показатели межэлектродного сопротивления перед регистрацией электрофизиологических параметров. Он старался подробно записать все свои личные впечатления, дать общую оценку своему самочувствию и настроению. Правда, изо дня в день эти записи получались практически одинаковыми: «Самочувствие хорошее. Настроение бодрое. Все идет нормально».

Но к концу эксперимента усталость все-таки стала накапливаться. Уже потом Шонин признается:

«Чем меньше оставалось дней до конца эксперимента, тем более нетерпимым становился я сам. В последние дни буквально считал часы. И когда на пятнадцатые сутки динамик вдруг заговорил и вместе с приветствием предложил мне продолжить эксперимент еще на несколько дней, я категорически отказался».

Валентин Бондаренко проходил испытания на одиночество в сурдокамере также успешно, как и его коллега Шонин. В помещении очень небольшого объема, где можно было только встать с кресла и сделать один-два шага вдоль стены, он провел уже девять суток. Все шло нормально.

Увы, в нашем распоряжении нет записей, которые делал Валентин Бондаренко в ходе эксперимента в «сурдобаро» - да и сохранились ли они где-то? Поэтому предоставим слово для рассказа о похожем эксперименте Валентине Пономаревой – кандидат в космонавты и дублер Валентины Терешковой опубликовала свои воспоминания в книге «Женское лицо космоса»:

«Испытания проводились в Институте авиационной и космической медицины, методика только еще отрабатывалась, и характер испытаний от раза к разу менялся. Вначале была сурдобарокамера с кислородной атмосферой, потом просто сурдокамера. Сначала разрешали брать с собой книги, потом запретили, менялись сроки «отсидки» и многое другое.

Сейчас испытание в сурдокамере представляет собой сложное комплексное исследование, и, к слову, были случаи, когда «испытуемые» его не выдерживали.