Он приходит по пятницам

На следующий день Миша заявился на работу около десяти утра – довольно рано, по его собственным меркам. С одной стороны, это было не совсем удобно, если иметь в виду, что ему надо было дожидаться пяти часов, чтобы выяснить у своего Холмса, как обстоят дела и каковы их ближайшие планы. Но, с другой стороны, младший научный сотрудник Стасюлевич запланировал для себя переговорить в этот день еще с одним своим руководителем. В ходе чуть ли не ежедневной сыщицкой активности, на фоне всей этой суматохи, когда его мысли практически полностью были заняты убийствами и загадочными происшествиями, Миша невольно отодвинул в сторону свои научные труды. Он почти что и не вспоминал о них, отложив это на «потом», на то неопределенное время, когда все тайны двойного убийства будут ими раскрыты. В прошедшие две недели мэнээсу Стасюлевичу было не до науки. Но теперь мысли его обратились в эту сторону, он чувствовал, что пора вспомнить и об основном, так сказать,

месте работы. Этим утром заблудший (знало бы его начальство, чем он увлеченно занимается в рабочее время!) мэнээс собирался переговорить со своим завлабом. Тот еще месяц назад взял на проверку черновик написанной Мишей статьи и до сих успешно отделывался от докучавшего вопросами подчиненного обещаниями в ближайшие дни разобраться с их совместной научной работой. Последний раз он отфутболил канючившего Мишу словами: на той неделе… подходи, разберемся

. И поскольку та неделя уже наступила и прошла, пора было потребовать от него выполнения обещанного, а заодно и обсудить – в общих чертах – планируемый новый эксперимент. То есть, если говорить честно, поставить начальство в известность о том, что запланировал сам Миша. Его научный руководитель особенно не навязывался с какими-то им придуманными задачами, и нашего героя такая самостоятельность вполне устраивала – самонадеянности, и даже нахальства, ему было не занимать. Сразу, чтобы не возвращаться к этому, сообщим, что Мише удалось провернуть в полном объеме все намеченные им делишки. Завлаб был на месте и в благодушном настроении, текст статьи они исправили и утрясли к общему удовлетворению (мнением третьего соавтора, в тот момент отсутствовавшего, можно было и пренебречь – вряд ли он стал бы к чему-то придираться – не его это тема), было получено начальственное одобрение и на будущий эксперимент. Всё тип-топ.

Верной дорогой идёте товарищи![26]

Даже в отношении просмотра реферативных журналов был достигнут впечатляющий прогресс: их стопка на Мишином столе почти полностью усохла, и та пара журналов, которые он еще не успел обработать, погоды не делала.

И всё же эти – мелкие, но ведущие к значительной цели, – свершения почти ничего не изменили в минорном (мрачном, попросту говоря) настроении, в котором наш Ватсон пребывал со вчерашнего дня. Непонятно было даже, мог ли он еще считать себя Ватсоном (в глубине души примеряющим на себя роль Шерлока Холмса), – неясно ведь, что там еще надумает Костино начальство? Всё их расследование висело на волоске, и самое-то главное: пусть Костю не отстранят полностью, а оставят в группе, расследующей данное дело, так что они смогут продолжить свое сотрудничество, но и при таком раскладе Миша не видел своего будущего места в этом детективе. Как уже говорилось, услышанное им накануне существенно прояснило картину тех происшествий, которые они пытались расследовать, но одновременно такое знание скрытых причин и мотивов происходящего породило в Мишиной душе глубоко пессимистический взгляд на возможности успешного завершения начатого ими дела. Особенный скептицизм вызывало у того, кто еще по инерции продолжал считать себя Ватсоном, его личное участие в расследовании. Пока главные моменты дела концентрировались внутри института и вокруг него, Миша чувствовал себя на месте – здесь он что-то понимал и мог на равных обсуждать с Костей «амурные» и прочие их гипотезы. Но теперь – после обнажения основной механики преступлений – в центре оказались некие профессиональные преступники, к тому же скрывшиеся с добычей в неведомую даль. Чем в этом случае мог способствовать следствию ничего не знающий о преступном мире молодой сотрудник НИИКИЭМСа? Ясно, что ничего путного о том, как и где их искать, он предложить не мог.