Она мне не невеста

— Я уже стар, Майя. Не по силам мне всё это, — опускается на стул и изображает беспомощного старика. — Да и надо же молодёжь учить таинству кулинарному. А то ишь что удумали! Миксеры им подавай. Тестомешалки какие-то. Может, вам ещё и робота, что за вас готовить будет, приобрести? И который потом будет за вас детей воспитывать? А руки вам тогда на кой чёрт? Работай, красавица! Работай! Меньше слов, больше любви продуктам.

— Не ворчи, — прошу его и посылаю поцелуй. Этот жест сам по себе вырывается и немного удивляет меня. — Ты там ещё не всё? — спрашиваю у Фарида. — Яйца ещё не достигли пиков?

Кидаю взгляд в его миску, понимая, что они уже давно достигли нужной консистенции, но наш шеф-повар Медляков добро на остановку всё равно не даёт.

Точно, издевается. Вот же жук хитрый! Но это даже смешно, а не обидно. Так изящно издеваться над человеком может лишь Медляков. Ну и Богдан, но его сейчас нет. К счастью. Иначе, боюсь, сбежал бы Кудинов далеко.

— Он ещё не всё! — отвечает за него Медляков, якобы недовольный нашей болтовнёй. — Пусть взбивает. Знаете, как моя бабушка себе зятя выбирала? — задаёт неожиданный вопрос мой папа, и мы с Кудиновым заинтересованно к нему оборачиваемся. Одобряюще нам кивнув, Медляков продолжает рассказ. — Она считала, что мужчина в доме должен уметь всё. Чинить, ломать, строить, готовить, стирать, выпекать и даже заплетать дочерям косички. И проверила отца по всем этим пунктам.

— А что тогда должна уметь женщина? — не удерживается от вопроса главный сегодня по яйцам. Он сам себе это прозвище дал.

— Всё это же, но ещё уметь и хитрить, — бросает мужчина. — Никогда не показывать мужчине, что она это может. В её прямые обязанности входит лишь подталкивать своего мужчину к подвигам. К той же починке утюга, к тому, чтобы он сегодня приготовил им завтрак.

— И ваш отец умел заплетать косы? — интересуется Фарид.

— Да, — кивает, сделав очередной глоток своего смузи, который, на минуточку, в кухонном комбайне сделал. Но это так, мелочи. — Но, к несчастью, сестры у меня не родилось, и практиковаться ему было не на ком. Кроме как на соседской девчонке.

— Интересная политика была у вашей бабушки, — кидает Фарид. — Я бы сказал, мудрая, но немного хитрая.

— Соглашусь с вами, Фарид, — кивает Медяков. — Для меня это единственно верная идеология семьи. По мне, так всё и должно быть. Женщина рождена вдохновительницей, а мужчина — охотником. Его ремесло по праву заставляет мужчину владеть всеми навыками, что необходимы для жизни.

— А какой была мама Майи? — интересуется Фарид у Медлякова, но смотрит на меня, ожидая моего ответа. Но дать я его ему не могу. Я просто не знаю, какой она была. А Медляков тем более.

— У меня было много женщин. Я даже сейчас и не помню, — вмиг напрягается хозяин дома. — Но она была удивительной, если у нас с ней получилась такая прекрасная дочь. Умница, красавица и к тому же скромница.

— Вы не знаете, кто мама Майи? — недоумевает Кудинов.

Я бы тоже недоумевала. Мужчина принял дочь, матери которой не знает. И не хочет знать. Звучит немного странно. Да и… неестественно.

Нужно что-то срочно придумать. Легенда, которую придумал Дан, теперь точно не подходит. По его версии, я должна была быть дочерью первой любви Медлякова. Но только вот самого мужчину в легенду не посвятили, и теперь я проигрываю.

— Не знает, — вступаю в их беседу. — Мама бросила меня, когда я была маленькой. И лишь недавно я нашла папу, чему несказанно рада. Он, моя, так сказать, сестра и друг — вот вся моя семья.

— А вы уверены, что она ваша дочь? — вновь обращается Фарид с Медлякову.

— Уверен, — кивает хозяин дома ни секунды не медля. — Ты её характер видел? А силу? А длинные пальцы на ногах? Моя заслуга, — легонько бьёт себя по груди. — У нас, у всего рода, такие пальцы и такой характер.

Невольно кошусь на свои ноги и шевелю пальцами, отмечая, что они у меня и правда длинные, как у Медлякова. Как он вообще обратил на это внимание и связал в наше родство?

Ну, актёр! Ну, актёр! Ну фантазёр настоящий. Я бы никогда до такого не додумалась.

Идеальное доказательство того, что мы отец и дочь. Пальцы на ногах. Когда я расскажу об этом Аде, она будет ещё час смеяться и просить познакомить её с Медляковым. Клянусь. И я познакомлю. Потом, когда всё закончится, я их познакомлю.

— Он странный, — говорю Фариду шёпотом, намекая на папу. — Не обращай внимания.

— А мне всё же интересно, — не унимается Кудинов. — И вы не пытались узнать, кто её мать? Это ведь логично.

— Нет, — мотает головой. — Сынок, знаешь сколько мне лет? В моей жизни появился маленький свет и огонёк, который радует меня. Она называет меня отцом, слушает мои бредовые рассказы, заботится, всегда рядом. Женщин у меня была уйма. И я благодарен той, что подарила мне Майю, но на этом всё. Я не хочу об этом говорить и даже вспоминать. В этом доме есть запретные темы, и это одна из них.

— Но ведь имя-то можно узнать! — восклицает Фарид. — Майя, как зовут твою мать?