Они хотят быть как мы

Я моргаю и снова смотрю. Сердце обрывается. На бархатной подложке мерцают бриллианты пусет. Крупные, круглые, в крошечных платиновых лапках, удерживающих камни на месте. Они выглядят точной копией сережек Кары.

Ее слова звенят у меня в ушах.

«Она сказала, что никогда не сможет их носить, люди будут задавать слишком много вопросов. Шай вернула их ему, и он прямо взбесился».

Мое сердце стучит так громко, что я боюсь, как бы Адам не услышал из коридора.

Это серьги Шайлы.

– Надеюсь, из-под крана подойдет, – кричит Адам из-за двери. – Сельтерская только на кухне.

Я захлопываю коробку и аккуратно кладу ее в ящик, возвращая его на место. И тут же перепрыгиваю на другую половину кровати. Адреналин бушует в крови, и я знаю, что мне нужно бежать. Забыть все, что я видела только что.

Я пытаюсь заговорить, но в горле першит.

– Ага! – Это все, что мне удается выдавить из себя. Звучит, как кошачий вой.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спрашивает он, появляясь в дверях. Он наклоняет голову набок. В нем ни следа от того растрепанного, расстроенного парня, что лежал недавно на этой кровати. Вместо него передо мной настоящий Адам, мой Адам. Но я больше ни в чем не уверена.

– Что-то мне нехорошо, – говорю я. – Пойду, пожалуй.

– Да ладно тебе. Останься со мной. Мы все обсудим.

Я качаю головой и встаю. Ярость нарастает во мне, разливается во всем теле, до самых кончиков пальцев. Я хочу уйти. Мне нужно уйти.

Я протискиваюсь мимо него и направляюсь к лестнице.

– Джилл, подожди! – кричит он мне вслед. Но я уже выскакиваю за дверь и бегу к машине. Мои руки дрожат, когда я вставляю ключи в замок зажигания и задним ходом выезжаю с подъездной дорожки.

Только на полпути до меня доходит, куда я еду. Дорога свободна, и я прибавляю газу. Впереди над скоростной автострадой Лонг-Айленда маячит зеленый знак.

НЬЮ-ЙОРК

30 миль

23

Я стою у дома Рейчел, вся в поту. В городе такая влажность, что воздух оседает на землю. Неужели здесь всегда градусов на десять жарче, чем на Золотом берегу? Мои мокрые волосы прилипают к шее, а сарафан на оттенок темнее, чем должен быть.

– Давай же, Рейчел, – бормочу я. Вот уже пять минут я торчу здесь, названивая ей в квартиру. Она не берет трубку домофона, и меня охватывает паника.

Я вглядываюсь в мутное стекло двери, как вдруг кто-то постукивает меня сзади по плечу.

– Джилл?

Я оборачиваюсь. Рейчел стоит, сложив руки на груди, с косой, заплетенной набок. В платье из шамбре[71] и босоножках на платформе, она выглядит так, будто только что с фермерского рынка или завтракала с Фридой.

– Уф, ты здесь.

– Ну конечно, – говорит она. – Я здесь живу. А ты почему здесь?

– Я кое-что видела. – Мой голос дрожит и кажется чужим. – В доме Адама.

Рейчел округляет глаза, перекидывая холщовую сумку с одного плеча на другое. – Давай-ка поднимемся ко мне.

На лестнице еще более душно, и я начинаю задыхаться. Мы перешагиваем через две ступеньки, и я чуть живая, когда мы добираемся до ее квартиры. Рейчел распахивает дверь и жестом приглашает меня сесть на диван, а потом устраивается рядом со мной.

– Ладно, в чем дело?

Я качаю головой, не зная, с чего начать.

– Серьги, – говорю я. – Те самые, о которых говорила Кара. Бриллианты Шайлы. Сегодня я видела их в тумбочке Адама. Они у него.

Лицо Рейчел становится мертвенно-бледным.

Я наблюдаю за ее глазами, пока у нее в голове складывается пазл. Они щурятся, мечутся по комнате и, наконец, зажмуриваются.

– Черт.

– Она не была с Бомонтом… – говорю я. Мое лицо искажает гримаса, когда я пытаюсь выжать из себя следующие слова. – Это был Адам.

– Но как же Грэм…

– Я знаю, – шепчу я.

– И… я.

– Я знаю, – повторяю я.

– Я всегда подозревала, что он мне изменяет, пока мы встречались. – Дыхание вырывается у нее с трудом, с хрипотцой. – Честно? Я думала, что это ты. – Она смеется. – Он всегда обожал тебя.

Мое лицо горит, а сердце ухает вниз.

– Знаешь, я ведь связывалась с ним прошлым летом. По поводу всего этого. – Она делает широкий жест руками. – Я подумала, что после стольких лет вместе у него, возможно, сохранились теплые чувства ко мне, и он захочет помочь найти справедливость для Грэма. – Рейчел издает грустный, мягкий смешок. – Он даже не ответил на мое сообщение.

Я помню слова Адама, когда он сказал мне, что Рейчел обращалась и к нему. «Она чокнутая».

– Хотя я и думала, что он меня обманывает, оставить все как есть было проще, чем порвать с ним в выпускном классе. Я боялась одиночества. Пока пыталась разобраться в себе, понять, что это такое.

Она кивает на фотографию в рамке, что стоит на кофейном столике. На ней Рейчел обнимает латиноамериканку с длинными темными волосами и ярко-красными губами, растянутыми в широкой улыбке. Должно быть, это Фрида. Глаза Рейчел блестят, и вместе они выглядят такими живыми, такими счастливыми.