Оно

На какой-то момент он вообще не ответил. Потом Стэн вздрогнул, глубоко вздохнул и сказал фразу, смысл которой, как им сперва показалось, был далек от сути разговора:

– Парк назвали Мемориальным в честь 23-го полка штата Мэн, который принимал участие в Гражданской войне. Их называли голубые солдаты из Дерри. Когда-то здесь стояла статуя, но в сороковые годы ее снесло во время бури. На восстановление статуи не нашлось достаточно денег, и вместо нее установили купальню.

Большую каменную купальню для птиц.

Все смотрели на него. Стэн шумно сглотнул.

– Я видел этих птиц, понимаете. У меня есть альбом, пара биноклей и все такое прочее, – он посмотрел на Эдди. – У тебя найдется еще аспирин?

Эдди протянул ему бутылочку с лекарством. Стэн взял две таблетки, замялся и взял еще одну. Он вернул бутылочку Эдди и, поморщившись, проглотил таблетки одну за другой. Затем продолжил рассказ.

10

Стэн увидел это дождливым апрельским вечером два месяца назад. Он надел непромокаемый плащ, положил книгу о птицах и бинокль в водонепроницаемую сумку с завязками наверху и направился к Мемориальному парку. Они с отцом обычно ходили туда вместе, но отцу пришлось вечером выйти на работу сверхурочно, и он специально позвонил Стэнли, чтобы все ему объяснить.

Один из его заказчиков в агентстве, тоже наблюдатель за птицами, обнаружил, как ему показалось, самца кардинала – Fringillidae Pichmondena, – который пил воду из купальни в Мемориальном парке, сказал он Стэну. Они любят есть, пить и купаться как раз с наступлением сумерек. Увидеть кардинала так далеко к северу от Массачусетса – большая редкость. Не сможет ли Стэн пойти в парк и, может, ему удастся пополнить коллекцию? Погода, конечно, отвратительная, но...

Стэн согласился. Мать заставила его пообещать, что он наденет капюшон у плаща, но Стэнли кое-как натянул его. Он был привередливым мальчиком.

Никакими силами его было не заставить надеть зимой калоши или валенки.

Полторы мили до парка он прошел пешком, несмотря на дождь, который больше походил на туман. Воздух был безмолвный и волнующий.

Тающие сугробы под кустами и в пролесках напоминали Стэну кучу грязных наволочек. В воздухе стоял запах рождающейся природы. Ветки вязов, кленов и дубов на фоне свинцового неба казались Стэну сказочно причудливыми. Через одну-две недели на них начнут распускаться нежные, почти прозрачные листья.

Сегодня вечером в воздухе пахнет зеленью, подумал он и слегка улыбнулся.

Он шел быстро, потому что через час, а может и раньше, уйдет свет. В своих наблюдениях он был так же разборчив, как и в одежде: не будь он уверен, что света достаточно, он не позволит себе пополнить коллекцию фотографией этой птицы.

Он пересек Мемориальный парк по диагонали. Слева белела водонапорная башня. Стэн мельком взглянул на нее. Он не испытывал к ней ни малейшего интереса.

Мемориальный парк имел форму неправильного прямоугольника. Трава в парке (еще выцветшая и помертвевшая в эту пору) летом была аккуратно подстрижена, и вокруг все утопало в цветах. В парке не было спортивных площадок, так как он считался парком для взрослых.

Парк был расположен на холме. В глубине парка угол наклона сглаживался, а затем резко увеличивался в районе Канзас-стрит и за границами Барренса. Купальня, о которой говорил отец, была расположена на ровной поверхности. Она имела форму каменного блюдца, закрепленного на приземистом каменном пьедестале, который был слишком велик для своей скромной роли. Отец сказал Стэнли, что, когда еще были деньги, статую солдата собирались вернуть на прежнее место.

– Мне больше нравится птичья купальня, папа, – сказал Стэн.

Мистер Урис потрепал его по голове.

– Мне тоже, сынок, – сказал он. – Больше купален, меньше пуль – вот мой девиз.

В верхней части пьедестала в камне был высечен эпиграф. Стэнли никак не мог понять его смысл; единственные латинские слова, которые он понимал – классификация видов птиц в его книге.

Apparebat eidolon senex.

Pliny.

Гласила надпись.

Стэн сел на лавочку, достал из сумки альбом с птицами, открыл страницу, на которой изображен кардинал, и принялся внимательно его рассматривать, чтобы вникнуть во все тонкости.

Самца кардинала было бы сложно спутать с кем-то еще – он был красный, как пожарная машина, разве что не такой большой, – но Стэн был человек привычки и привержен обычаям, такого рода занятия придавали ему спокойствие и давали ощущение своего места в мире. Итак, уделив картинке добрые три минуты внимания, он закрыл альбом (сырой воздух загнул края страниц) и положил его обратно в сумку. Затем он достал бинокль и приставил его к глазам. Устанавливать фокус не было необходимости, потому что в последний раз он сидел на этой же скамейке и наблюдал то же самое птичье купание.

Привередливый мальчик, терпеливый мальчик. Он не суетился, не поднимался и не ходил вокруг, не поворачивал бинокль в разные стороны. Он сидел на одном месте, направив бинокль в сторону птичьего водоема, и туман оседал крупными каплями на его желтом макинтоше.