Опасности курения в постели

— Да. Привет, как дела? — ответила девушка, которая отнюдь не выглядела мертвой. Она точно не могла быть той, что запечатлена на видео, потому что улыбалась в лучах солнца, и улыбка обнажила кривые желтые зубы — единственный ущерб ее красоте, который не был виден ни на одной фотографии, вероятно, потому что Ванадис мало смеялась и редко открывала рот.

Мечи не знала, как продолжить разговор, девушка хранила молчание. Мечи опасалась, что она встанет и уйдет, ускользнет от нее. Поэтому попросила разрешения побыть с ней, и Ванадис согласилась. В ту первую встречу Мечи не решилась расспрашивать ее, а просто уговорила пойти вместе в офис, где их приветствовали радостными воплями и возгласами удивления Грасиела и Мария Лаура, которые чуть не сошли с ума от радости, узнав, кто эта девушка. Они предложили Ванадис капучино из кофеварки и засыпали ее вопросами, на которые девушка отвечала кивком головы и множеством «не помню». «Она в шоке», — сказала Грасиела, набирая номер прокуратуры, а потом и номер матери Ванадис. Через двадцать минут офис был переполнен, да вдобавок примчались родственники Ванадис в полуобморочном состоянии — они и плакали, и кричали, и веселились как безумные. Странное дело, подумала Мечи, ведь за целый год отсутствия Ванадис они даже не позвонили, а раньше, когда она находилась в исправительном учреждении, не удосужились навестить. Не говоря уже о том, что ее не забрали с улицы, когда она стала четырнадцатилетней проституткой. Мечи поделилась своими мыслями с Грасиелой, но та посмотрела на нее, будто говоря: «Какая ты грубая и бессердечная». И нравоучительно изрекла: «Люди по-разному реагируют на травмы и утраты. Некоторые семьи одержимы непрерывным поиском ребенка, а другие делают вид, что ничего не произошло. Это не значит, что они не любят своих детей». Грасиела, как всегда, придерживалась стиля социального психолога и постоянно негодовала, а ее аргументы были простыми, но при этом высокомерными.

Мечи в очередной раз порадовалась возможности работать отдельно от коллег, а также тому, что никогда не пыталась подружиться с ними, и уж тем более — что она не была бедной родственницей, которые вынуждены сидеть с такими людьми за одним столом и выслушивать их.

В суматохе она забыла позвонить Педро, и сделала это, как только Ванадис и ее семья уехали на машине в суд, чтобы внести свой вклад в громкое дело.

— Ты не знаешь, что произошло.

— Ха! А ты не знаешь, что случилось у меня. Я не смог поехать на площадь Конститусьон по делу Ванадис, или в тюрьму, или еще куда-то, потому что мой редактор перезвонил мне и срочно отправил сюда.

— Где ты сейчас? Хватит, Педро, ты слишком много…

— Я в парке Ривадавия, в Кабальито. Одна женщина опознала пропавшего ребенка, он смотрел фильмы в каком-то павильоне. Его зовут Хуан Мигель Гонсалес, ему тринадцать лет…

— Стоп, Педро, что…

— Дай же мне договорить, это настоящее безумие! Не могу поверить, что ты об этом не знала.

— Но и здесь у нас тоже…

— Помолчи! Женщина подходит к мальчику, он ей знаком. Хуан Мигель, это ты? — спрашивает она, и мальчик отвечает: да. Женщина тут же звонит по мобильнику семье, прямо из парка, а мать ребенка начинает кричать, что ее сына нашли мертвым еще три месяца назад! Помнишь тот случай? Эта новость лезла из всех утюгов! Про маленького мальчика, попавшего под поезд. А теперь слушай: мать не захотела прийти к мальчику, найденному в парке, поскольку у нее случился припадок. Явился отец. Пацана держали в полицейском участке, туда меня и послал редактор, когда его источник сообщил ему об этом. Приходит отец и заявляет, что это его сын! У меня едет крыша, я не собираюсь тебе врать, я облажался, серьезно, мне очень плохо, ведь этот мальчик был мертв, поезд отрезал ему ноги, но не затронул лицо, оно то же самое, и это тот же самый мальчонка.

— Педро…

— Вдобавок к найденному вчера видео — это просто безумие какое-то!

— Педро, появилась Ванадис. Здесь, в парке Чакабуко.

— О чем ты?

— Ванадис, та самая, что на твоем видео…

— Как это появилась, откуда? Эта шлюха, да еще с таким странным дерьмовым именем!

— Я ее нашла, на лестнице в парке, что возле фонтана.

— Не выноси мне мозг.

— Зачем мне твой дурацкий мозг?

— А где она сейчас?

— Отправилась в суд, вместе с семьей.

— Это точно она?

— Она. Очень странная, но точно она.

— Не может быть, просто невозможно. Погоди, мне тут звонят, я тебе скоро наберу, ты будешь на месте?