Опасные игры

Обычно, принимая решение, Ян брал во внимание только его политическую целесообразность. Но в случае с фабрикой мотоциклов он не переставал спрашивать себя, насколько его действия диктуются страхом, который внушила ему Морин, предприняв попытку шантажа.

Каждый раз, когда при нем заходил разговор о фабрике, он вспоминал Морин, «ненавязчиво» дающую ему понять, что либо он позаботится о благополучии трехсот ирландцев, «чья вина только в том, что они не принадлежат к поганой протестантской церкви», либо она пойдет к Пэтси. Инстинктивной реакцией Яна на эту выходку было желание дать этой чертовой фабрике закрыться, чтобы Морин не думала, что его можно напугать.

Однако он вовремя опомнился, поняв, что нельзя только из желания поставить на место эту зарвавшуюся сучку принимать решение, противоположное тому, которое он принял бы, не появись в его жизни Морин.

Тем не менее Ян не переставал мысленно обдумывать, как ему обезопасить себя на случай, если Морин придет в голову привести свою угрозу в исполнение. Можно самому рассказать все Пэтси. Тогда Морин может болтать про него все что угодно — будет уже все равно. Но ведь таким образом он переложит всю тяжесть на плечи жены. Ян хорошо помнил каждое слово, сказанное им Пэтси девять лет назад: «Что я могу обещать тебе наверняка, так это то, что если когда-нибудь из ребячливости или мужского тщеславия, или еще бог его знает какой идиотской слабости характера, я позволю себе что-нибудь на стороне, я сделаю все для того, чтобы это никак не коснулось наших с тобой отношений». Так как же мог он теперь сообщить Пэтси то, что заставит ее страдать?

Ян решил продолжать жить под угрозой шантажа. От Морин не было ни слуху ни духу со дня их стычки в начале июня. Ян предпочитал про себя мягко называть их отвратительную ссору стычкой. Это позволяло ему как можно реже вспоминать, насколько они оба отвратительно выглядели.

В конце концов восторжествовал рациональный подход к проблеме, и Ян принял решение выделить из бюджета КПТЭ пятьдесят миллионов фунтов для вложения в североирландскую фабрику. Самое смешное, что теперь эта дрянь будет думать, что это из-за нее он принял решение, продиктованное на самом деле чисто политическими мотивами.

Все это показалось бы Яну скорее горькой иронией, если бы он знал о разговоре Морин с Майклом О'Донованом.

После ухода Майкла Морин спала очень плохо. Несколько раз она просыпалась, вспоминая его слова:

— Ты зациклилась на этой фабрике мотоциклов, потому что там работают твои братья. Но даже если фабрику не закроют, припугни его опять. Никогда не давай себе почувствовать благодарность к этим чертовым англичанам за их подачки. Продолжай преследовать их и жалить их. Кусай руку, которая тебя кормит.

— Твой босс знает, что ты работаешь на «Норейд»? — спросила Морин.

— Джок? — переспросил Майкл. — Я никогда не обсуждал это с ним. Он знает, что я близок с Пэтом Рурком, но не вдается в подробности. Так что можно ответить и так и эдак.

20

— О, Боже, — закатила глаза Пэтси.

Они с Яном сидели в самолете в ожидании вылета, но вместо желанного объявления по радио уже в третий раз передавали одно и то же:

— Мистер Гоблдегук, пожалуйста, подойдите к стойке регистрации пассажиров второго класса и назовитесь.

— Раз в жизни самолет приготовился взлететь вовремя, так нет же, — сокрушалась Пэтси, — сиди теперь парься четыре часа, пока они будут разыскивать чемоданы этого Гоблдегука.

Ян сделал красной ручкой очередную пометку на полях отчета, который он читал, подписался и перевернул страницу.

— Не знаю, что бы я предпочла, — продолжала Пэтси. — Просидеть здесь как крыса в крысоловке, пока будут обыскивать чемоданы этого придурка, а потом обнаружат, что его нет в самолете, потому что он заснул в зале ожидания. Или уж пусть лучше в его вещах действительно найдут бомбу, тогда хоть не зря здесь торчим.

— Я бы все-таки предпочел первую причину, — слегка улыбнувшись, ответил Ян, возвращаясь к тем абзацам, которые просмотрел невнимательно, слушая жену.

Пэтси хмуро глядела в иллюминатор на взлетную дорожку.

В этот момент в проходе, бодро улыбаясь, появился Ричард Норрис. Пэтси всегда поражалась способности этого человека появляться как по мановению волшебной палочки.

Норрис возглавлял личный офис Яна в КПТЗ, то есть был его главным личным секретарем, от которого зависело, сделать ли жизнь министра вполне сносной или превратить ее в сущий ад. Личному секретарю всегда приходится работать на два фронта. С одной стороны, ему необходимо соблюдать лояльность в отношении постоянного секретаря комитета, который останется на своем месте даже если сменится кабинет. С другой стороны, Норрис не должен был забывать и об интересах своего босса, хотя это и было не так важно: министры приходят и уходят. Каким образом личный секретарь будет метаться меж двух огней, зависит от его личной симпатии или антипатии к министру.