Опасные клятвы

Мне нравится думать, что я забочусь об интересах Марики. И я хочу, чтобы она была счастлива со мной. Я хочу, чтобы она чувствовала себя моей женой, а не собственностью. И если я смогу ей доверять…

Дай ей время, говорю я себе. Я начинаю ощущать себя озабоченным подростком, с которым впервые переспали, а не сорокатрехлетним мужчиной со списком сексуальных завоеваний, превышающим мой рост.

Но я никогда раньше не замечал, что неравнодушен к женщине.

Когда Марика выходит, все еще закутанная в халат, с ее светлыми волосами, влажно лежащими на одном плече, я снова чувствую пульсацию желания. Нет никаких причин, по которым я не мог бы снова взять ее прямо сейчас, кроме того, что ей нужно поесть, и нам нужно поговорить о вещах, которые нельзя обсуждать с моим членом внутри нее. Хотя, возможно, стоит попробовать, язвительно думаю я, когда она наклоняется, чтобы набрать немного еды в тарелку, и я вижу, как вырез халата немного приоткрывается, давая мне возможность увидеть изгиб одной груди.

Она садится за стол в другом конце комнаты, перед ней — фарфоровая тарелка и стакан апельсинового сока. Персонал прислал шампанское вместе с завтраком, но я заметил, что она к нему не притронулась.

— Итак, — тихо говорит она. — Полагаю, сегодня утром ты отправишь простыни Николаю.

Мне даже не пришло в голову проверить их. Я бросаю взгляд на кровать и вижу заметные красные пятна на белой ткани. От мысли, что я отправлю испачканные кровью и спермой простыни ее брату, мне становится не по себе, даже если это традиция.

— В этом нет необходимости, — резко говорю я ей и вижу, как ее лицо удивленно смягчается. — Я уверен, что твой брат доверяет тебе, как и я. Мне не нравится эта традиция, и я не вижу причин переносить ее на свой брак.

Ее глаза расширяются при этом, и через мгновение она кивает, прикусив нижнюю губу. От этого зрелища мне хочется поцеловать ее, просто чтобы снова почувствовать мягкую, полную губу у своего рта.

— Спасибо, — говорит она наконец. — Мне тоже не нравится эта традиция.

— Ну тогда… — Я улыбаюсь ей. — Видишь? Мы уже кое в чем согласны. Хорошее начало для брака.

Я надеялся на юмор, и вижу, как ее рот слегка подергивается, хотя смеяться ей не приходится. Я доедаю свою еду, ставлю тарелку на тележку и смотрю на нее.

— Если хочешь, я могу привезти твои вещи сегодня. Или…

— Я бы хотела поехать домой и забрать их, — перебивает она. — И, возможно, навестить брата и Лилиану, если ты не против. Так я буду чувствовать себя лучше.

— Все в полном порядке, — заверяю я ее. — Я попрошу водителя отвезти тебя. Тем более что я беру тебя с собой в поездку, возможно, пройдет немного времени, прежде чем ты снова сможешь навестить их, а мне сказали, что ты привыкла видеться с братом и невесткой по крайней мере раз в неделю.

Ее рот слегка приоткрывается, а глаза снова округляются от удивления.

— Поездка? — Наконец спрашивает она, ее голос немного дрожит, и я удивляюсь, почему сама мысль об этом так ее волнует.

— Мне нужно посетить королей в Дублине по делам, — спокойно отвечаю я, надеясь развеять все ее опасения. — Я не очень хочу так скоро расставаться со своей молодой женой и подумал, что у нас будет возможность устроить мини-медовый месяц.

Марика сглатывает, но кивает.

— Когда мы едем? — Спросила она наконец.

— Ты должна собрать свои вещи, как только закончишь завтракать, — говорю я ей. — Мы уезжаем сегодня вечером.

13

МАРИКА

Мне требуется все, чтобы скрыть панику, которую я испытываю. Уехать сегодня вечером? Я уезжаю из страны в Дублин?

При других обстоятельствах я бы, возможно, обрадовалась. Я никогда раньше не выезжала из Чикаго, тем более в другую страну. Там будет холодно и дождливо, а не тепло и солнечно, как в медовый месяц Лилианы, но я слышала, что Ирландия прекрасна. И все же в таких обстоятельствах я чувствую, что мне требуется все, чтобы не развалиться на части.

Я не ожидала, что уеду из страны вместе с ним, он ничего не сказал об этом ни брату, ни мне, ни во время подписания контракта, ни во время нашего свидания, ни вчера во время свадьбы. Это заставляет меня задуматься, не знает ли он на самом деле, что мы с Николаем планируем, в чем заключается заговор Николая, и увозит меня достаточно далеко, чтобы он мог избавиться от меня без вмешательства моей семьи. Эта мысль приводит меня в ужас, он казался таким искренним и нежным… но я знаю, насколько хорошими лжецами могут быть мужчины.

Такие, как Тео, мой брат и отец, построили империи на лжи и обмане, на манипулировании другими людьми и мести всем, кто поймает их на этом. Весь этот мир — одна шахматная партия с высокими ставками, в которой кровь — азартная игра, а жизни — плата за проигрыш.