Опасные клятвы

— Почему? — Он протягивает одну руку, чтобы ухватиться за лестницу, двигаясь так, что большая часть его широкого тела загораживает мне выход. Когда он так близко, так нависает надо мной, у меня до сих пор колотится сердце. Как я могу испытывать влечение к двум таким разным мужчинам? Между Адриком и Тео нет ничего общего. Они — ночь и день, но оба вызывают очень похожую реакцию.

Которая усложняет мою жизнь независимо от того, кто это из мужчин.

— Потому что я не хочу причинять тебе боль, — мягко говорю я. — Все это не для того, чтобы причинить тебе боль, Адрик. Это последнее, чего я хочу…

— Ты трахалась с ним? — Его взгляд окидывает меня, в глазах снова появляется собственнический блеск.

Я ненадолго закрываю глаза, желая оказаться подальше отсюда, подальше от мужчин вообще. Я не собиралась жонглировать двумя мужчинами, когда переспала с Адриком, но вот я здесь, и теперь не могу ничего исправить.

Я даже не думаю, что хочу это исправить. Чувство вины, которое я испытывала к Тео прошлой ночью, исчезнет, но исчезнет и мой выбор. По крайней мере, при нынешнем раскладе я сама выбрала, кто будет моим первым. Я не жалею, что это был Адрик.

— Мне не жаль, что это был ты, — тихо говорю я ему, надеясь, что, возможно, эта последняя мысль — то, что ему нужно услышать. — Я рада, что это был ты. Ты был…

— Хороший первый трах? — Выдает он, его голос напряжен и зол, и я понимаю, что он намерен затеять драку. Если угадать, то человек, с которым он действительно хочет подраться, Тео, но он не может. Поэтому вместо этого он собирается начать словесную битву со мной.

— Ты не должен так преуменьшать…

— Почему нет? — Он придвигается чуть ближе, явно не заботясь о том, может ли кто-нибудь войти и увидеть нас, стоящих так близко у подножия лестницы и явно ведущих спор, слишком бурный для работодателя и ее телохранителя. — Конечно, когда ты трахалась с ирландцем прошлой ночью…

— У меня не было выбора! — Шиплю я, глядя на него. — Ты знаешь, что у меня не было выбора, Адрик. Николай мог предложить мне видимость выбора, когда рассказал мне о предложении руки и сердца, но на самом деле это никогда не было выбором. Это то, для чего я была рождена и воспитана, и никто не мог защитить меня от этого.

— Я бы попыталась…

— И у тебя бы ничего не вышло. — Мой голос ровный и усталый… чертовски усталый. — Ты бы умер, потому что мой брат и, особенно, Тео Макнил никогда бы не позволили тебе уйти, забрав у них наследницу Васильевых. А ты знаешь их и этот мир достаточно хорошо, чтобы понять, что бежать тебе некуда.

— Что тебе от меня нужно? — Голос Адрика низкий и резкий, его пронзительные голубые глаза устремлены на меня. — Что, Марика? То, о чем ты меня просишь…

— Я ни о чем тебя не просила. — Я тяжело сглатываю, изо всех сил стараясь выдержать его взгляд, каким бы злым он ни был. — Я не просила. Я рассказала тебе, что мне нужно сделать, и сказала, что надеюсь, что ты будешь здесь, когда все закончится. Я ни о чем тебя не просила, потому что знала, что это нечестно…

— Мне плевать на честность. — Его глаза пылают гневом, и это почти пугает. — Я хочу тебя, Марика. Я хотел тебя очень долго. А теперь этот человек забрал тебя у меня… — Его взгляд снова пробегает по мне, и он вдыхает. — Ты знаешь, каково было прошлой ночью? Лежать без сна и думать о его руках на тебе, о его рте, о нем внутри тебя. Внутри той, что принадлежит мне…

— Я не хочу никому принадлежать! — Я смотрю на него, чувствуя, как тугой узел страха в моем животе распутывается, превращаясь в горячий гнев. Злиться приятнее, чем бояться, смущаться или испытывать другие эмоции, с которыми я боролась после свадьбы. Подозреваю, что Адрик тоже так поступает, переводя всю свою обиду и растерянность в гнев.

Но то, что я это понимаю, не означает, что с этим легче справиться.

— Я хочу принадлежать себе. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее, чтобы он не дрожал. — Я хочу быть с тобой, потому что я так решила. Так было всегда. — Я провожу рукой между нами двумя. — Мой выбор.

— А как же мой выбор? — Голос Адрика очень тихий. — Это чертовски трудный выбор, который ты мне предоставила, Марика. Стоять в стороне, пока другой мужчина имеет тебя как свою жену и в своей постели, пока он трахает тебя, когда хочет, и наслаждается твоим обществом, или забыть о тебе и оставить тебя с тем же мужчиной. То, что я чувствую к тебе…

— Я знаю, — шепчу я. — Я знаю, Адрик, и я ничего не могу сделать. Особенно сейчас. Это не навсегда…

— Да. Ты постоянно говоришь это. Поэтому я жду или ухожу.

— Мне жаль. — Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, понимая, что разговор уже слишком затянулся, но, несмотря на это, не желаю оставлять его в таком состоянии. — Мне жаль, Адрик…

Он замолкает на долгий миг.

— Знаешь, — говорит он наконец, — я действительно в это верю. Но от этого не легче.