Опасный флирт

– Вернуть мне медальон матери из жалости нечестно и несправедливо. Однако если вы признаете поражение, я с радостью облачусь в тогу победителя и получу свою награду.

Александр посмотрел на нее. А затем в два шага пересек комнату, схватил Лидию за плечи и прижал к стене так стремительно, что она успела только охнуть. Не давая возможности сопротивляться, он впился губами в сочные губы, влекомый желанием иссушить их поцелуем.

Ее тело под его руками окаменело, ее кулаки уперлись ему в грудь. Александр прижался к ней сильнее, захватывая ее рот своими губами, чтобы она приоткрыла его. Его кровь закипела. Но несмотря на то что Лидия чуть расслабилась, ее губы не сдавались.

Математическая задача, Святой Господь! Единственная задача, которую ему хотелось решить – мягкая и податливая, – была сейчас в его объятиях.

Александр застонал от разочарования. Он все сильнее прижимал к себе Лидию, досадуя на ее юбки. Александр уткнулся кончиком языка в уголок ее рта, и когда ее губы наконец приоткрылись, его язык рывком проник в теплую сладость ее рта.

А-а-ах!

Александр испытал поистине мужское удовлетворение, почувствовав, что она сдается: ее руки больше не отталкивали его, губы были послушно полуоткрыты.

Ее ладони лежали на его груди, и сквозь ткань сорочки он ощущал их тепло. Он вцепился в ее юбку с такой силой, словно был готов стянуть с Лидии все эти чертовы тряпки, чтобы прикоснуться к ней самой. Сорвать с нее все до единого предметы туалета и увидеть наконец дивно благоухающую кожу и налитые груди.

Александр застонал. Нижней частью тела он прижался к ней, зная, что она ощутила бы его, если бы не преграда в виде ее одежды. Он схватил ее за запястья. Пульс Лидии бился жарко и очень быстро, когда он положил ее руку себе на грудь, стал опускать ее ниже… ниже… ниже…

Он остановился. Нечеловеческим усилием ослабил хватку. Слушая громкое биение собственного сердца, дождался, пока она оттолкнется от него. Вывернув руку из его руки, Лидия подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Шли секунды. Из ее губ вырывалось горячее дыхание. В ее голубых глазах пылал огонь. А потом ладонь Лидии легла Александру на живот и скользнула вниз, к его плоти.

Александр с трудом сглотнул, не сводя с нее глаз, пока ее рука поглаживала твердый бугорок под брюками. На ее лице мелькнуло встревоженное выражение, но потом пальцы с робким любопытством изогнулись и его плоть уперлась в ее ладонь.

Лидия вздохнула, ее губы пробежали по подбородку Нортвуда, щека потерлась о его щеку. Он вздрогнул, желание обжигало его. Александр уперся рукой в стену позади Лидии, стараясь сохранять самообладание.

Лидия замерла, ее горячее дыхание все еще согревало его подбородок. Он снова схватил ее за запястье. Короткое мгновение ни один из них не шевелился, а затем ее рука отпустила его.

Александр отошел и отвернулся, чтобы она могла овладеть собой; то же самое было нужно и ему. Сунув руку в карман, он вынул оттуда ее медальон, повернулся к Лидии – и… слишком поздно понял, что совершил ошибку.

Лидия опустила глаза на медальон, лежавший на его ладони, и на ее щеках выступили два красных пятна. Александр старался унять охватывающее его чувство стыда.

– Простите меня, я…

– Я не прошу платы за оказанные услуги, – холодно сказала Лидия.

– Я не имел в виду…

– Вы вполне ясно дали понять, что именно имели в виду! Но кажется, я тоже вполне ясно выразила свое намерение. Я не приму вашей благотворительности.

Его рука сжала медальон.

– Ваша гордость станет вашим падением, мисс Келлауэй, – вымолвил Нортвуд.

– Вы так полагаете? А скажите мне, милорд, если бы вы были на моем месте, взяли бы вы медальон только из-за того, что я вам сочувствую?

Александр не ответил. Коротко кивнув, он бросил медальон на стол рядом с листком, который дала ему Лидия. Его плечи были так сильно напряжены, что могли бы сломаться от простого прикосновения, а кровь по-прежнему бурлила в жилах из-за неудовлетворенного желания.

– Так, значит, мне следует решить эту чертову задачу? – процедил он сквозь зубы.

– Если вам удастся сделать это к концу второй недели, вы можете снова назвать мой долг.

– И вы с этим смиритесь?

В ее глазах на мгновение вспыхнула тревога.

– Если только ваше требование будет разумным, – сказала Лидия.

– То есть?..

– Никаких просьб о поцелуях… и вообще ничего такого.

– Очень хорошо.

Она недоуменно заморгала.

– Вы согласны?!

– Да. – Его рот скривился. – Вас это удивляет?

– Учитывая ваше… наше поведение в последнее время, полагаю, что да.

– И огорчает? – Он мрачно улыбнулся.

– Разумеется, нет.

– Вот и хорошо, огорчаться нечему. – Александр опять приблизился к Лидии, его сапоги бесшумно ступали по пышному обюссонскому ковру.

Лидия не отшатнулась, но было видно, что она полна осторожности.

– Почему? Почему… нечему?

Александр поднял руку, чтобы провести большим пальцем по ее пухлым губам. Едва он ощутил на себе ее теплое дыхание, как его подхватила новая волна возбуждения.

– Потому что, когда мы с вами в следующий раз сделаем что-то подобное, долг к этому не будет иметь никакого отношения, – проговорил он.