Опасный груз

Еще немного, и Карат устроит мятеж. Если ящик нельзя бросать, надо хотя бы добиться его облегчения. Ну зачем тащить сам ящик и накрученный на него кевлар, если можно оставить лишь содержимое?

Что бы там ни лежало, весит оно явно не восемьдесят девять кэгэ. Ящик сколочен из крепких досок, плюс кевлара на него не пожалели. Если все лишнее убрать, возможно, намного легче нести станет.

О! А ведь глаза, несмотря на проблему с заливающим их трудовым потом, не подвели. И правда, рельеф сменяется, отряд наконец достиг высшей точки подъема. Дальше начинался спуск, лишенный высокой растительности и прочих мешающих обзору объектов. Поэтому взгляд полетел далеко вперед, на много самых невероятных километров.

Карат едва челюсть не отвесил. Там, впереди, за коротким крутоватым спуском начиналась вода. Безбрежное водное пространство, местами густо поросшее камышом, местами расступающееся вокруг мелких и крупных островов, местами усеянное чем-то непонятным, такие подробности не рассмотреть на большом расстоянии.

Царство воды до самого горизонта.

Действительно, безбрежное.

Бабник, продолжая вести отряд с прежней скоростью, невозмутимо бросил короткое слово:

– Дон.

Глава 19

Про Бабника можно много чего нехорошего сказать. И мутный он, как равнинная река в паводок, и пошловатый, и много о себе возомнил, и любит других напрягать по полной, не утруждая при этом себя любимого. Но нельзя не признать, что даже в ситуациях, попахивающих абсурдом, коротышка действует продуманно, а не наобум. Поэтому Карату, человеку во многое непосвященному, приходится мириться с его чудачествами, включая необъяснимо жадное отношение к ящику с неведомым содержимым.

Ну ни на грош не верилось, что многоопытную Сабину и ее людей остановит банальная бомба. Да они только что далеко не самый последний стаб чуть ли не с ходу взяли, скрытно пройдя через периметр и обрушившись без предварительной подготовки на стены и то, что за ними скрывалось. То есть крупными силами прокрались через местность, напичканную проволочными заграждениями, ловушками, минами, различными датчиками, где каждый метр отслеживается камерами и живыми наблюдателями.

И никто ничего не заметил, пока не хлынула кровь.

Даже от Гранда толку оказалось больше, чем от всех этих защитно-контрольных сооружений и мероприятий.

Вот так и к лакомому ящику подберутся, до последнего себя ничем не выдав. А уж насчет Юпитера и думать смешно. Да, было дело, Карат действительно нашел с ним общий язык, но с высоты миновавших времен тот случай кажется ему неправдоподобным. Что-то он тогда недопонял, слишком много о себе возомнил. Невозможно настолько запросто разобраться с элитой, как бы долго она ни прожила среди людей.

Чертовщина какая-то…

Можно ли рассчитывать на повторение подобной чертовщины? Карат считал, что нельзя.

Вот и теперь нельзя отрицать то, что шел Бабник не наобум, перед ним и впрямь стояла разумная цель. Спустившись к воде, он для начала приказал Чаку немного поплавать. Тот, раздевшись, сиганул с невысокой черной бровки, доплыл до ближайших зарослей камыша, потрещал там стеблями, после чего выбрался не с пустыми руками, а с большой лодкой, которую тянул за петлю на якорном канате.

По скопившейся на днище дождевой воде Карат вычислил, что лодку там спрятали не слишком давно. Возможно, Бабник и в самом деле заглядывал сюда сорок дней назад, а та черная кучка на мертвом кластере действительно в недалеком прошлом была человеком, с которым он что-то не поделил.

Приказав Чаку сесть на весла, коротышка предупредил:

– Старайтесь даже дышать потише. Это хреновые места и хреновый маршрут. Переправа – всегда без гарантий, но тут гарантий еще меньше, чем на других маршрутах.

– Тогда какого черта нас понесло именно сюда? – спросил Шуст.

– Это ближайшая тропа. Или тебе хочется побродить подольше с элитой и Сабиной на хвосте?

Карату не раз приходилось пользоваться водными путями, и этот случай не выбивался за рамки того, что уже доводилось повидать. Даже то, что приличных открытых пространств здесь не увидел, не добавляло новизны. Проходил он уже всякие по дремучести камышовые заросли с лабиринтами мелких проток, оценил их относительную безопасность. Тут и снайперу негде тебя подстеречь, и тварь не прыгнет с берега, потому что берегов с сухой землей, как правило, поблизости нет. Неудивительно, что Бабник тоже осознавал всю выгоду подобных ландшафтов, вот и двигались крайне причудливым маршрутом, не показываясь в местах, где лодку могут заметить издали.

Лишь в самом конце пару раз выскочили на относительно протяженные участки, на которых до ближайших камышовых дебрей под сотню метров иногда доходило. Бабник, молчавший всю дорогу и другим не позволявший болтать, даже снизошел до нарушения обета молчания. Сказал, что надо до темноты успеть добраться до критически важного места. Во мраке, мол, передвигаться на лодке – слишком опасно.

Что за место – он не пояснил. И чем опасна темнота – тоже.