Опасный маскарад

Шесть дней подряд капитан Гарсиа выбивал из него признательные показания, но в конце концов был вынужден доложить алькальду, что упрямый заключенный скорее умрет, чем сознается. И тогда коварный дон Луис решил устроить над арестованным показательный судебный процесс с участием судьи-испанца.

– Суд над негодяем должен стать наглядным уроком для нищего сброда! – сделал заключение дон Луис. – Чтобы впредь пеоны не помышляли о новом герое вроде Мстителя. Нельзя допустить, чтобы они чтили его память как своего защитника и великомученика. Посмотрим, останется ли в нем хоть капля его былой бравады, когда его поставят к стенке перед расстрельной командой.

– Вы совершенно правы, ваше превосходительство, – согласился капитан Гарсиа. Но в душе он чувствовал, что Кейд уже не боится смерти и что он вообще предпочел бы умереть, прежде чем узнать о предательстве Лоры Аллен.

В том, что они были любовниками, Хосе не сомневался: ему молчаливо поведали об их отношениях грустные глаза Лоры во время дополнительного допроса. Забудет ли она со временем своего возлюбленного? Сумеет ли он тогда овладеть ею с той же легкостью, с которой это сделал арестованный?

– Сожалею, что не успел проверить на деле, насколько искусно ты владеешь шпагой, – сообщая о предстоящем Кейду публичном суде, уведомил его Хосе.

– Подобное обстоятельство легко исправить, – возразил с ухмылкой Кейд. – Освободите меня сейчас же от цепей и дайте шпагу.

– Это не в моей власти. Тебя будут судить и расстреляют, – отрезал Хосе.

Кейд презрительно передернул плечами, преодолев боль в своих бесчисленных ранах. Капитан Гарсиа лишь заскрипел от ярости зубами. С тем же надменным видом Кейд явился на фарс, устроенный алькальдом, и сохранял холодное безразличие на протяжении всего судилища. Столь же невозмутимо он наблюдал, как отвечает на вопросы судье Лора, чуть слышно произнося слова, которые нашептывал ей на ухо стоявший с нею рядом Хосе Гарсиа. Так же отрешенно выслушал он заявление своего деда о том, что он стыдится поступка своего внука.

– Пусть его судьбу решит суд, – напыщенно промолвил дон Бенито с холодностью истинного аристократа.

Слова родного деда шокировали Кейда, но он не подал виду, хотя до последнего момента надеялся, что он заступится за него, своего единственного наследника. Дон Бенито старался не смотреть на подсудимого, чтобы не видеть его глаз. Если бы он взглянул в них, то наверняка дал бы волю своим чувствам и загубил бы весь свой хитроумный план. Из-за недостатка времени старику не удалось связаться со своими влиятельными родственниками и знакомыми в Мехико, поэтому теперь ему приходилось рассчитывать только на свои местные связи и подкуп жадных и трусливых чиновников.

Алькальд, вынужденный выполнять все предусмотренные законом формальности, распорядился, чтобы протокол судебного заседания отправили в мексиканский военный трибунал. Обычно дела местного значения решал он сам, однако для данного дела его полномочий оказалось недостаточно, поскольку оно касалось похищения казенных денег, поступивших в Игеру из Мехико. Даже начальник местного военного гарнизона был не вправе решить судьбу преступника. Впрочем, если бы даже данный вопрос находился в его юрисдикции, он бы вынес приговор, угодный алькальду, поскольку панически его боялся.

Дон Бенито уже послал в столицу Мексики своих доверенных людей, поручив им добиться пересмотра дела своего внука в суде высшей инстанции. Но пока тянулась бумажная канитель, он использовал все свое влияние, чтобы довести до сведения судьи, привыкшего пользоваться карманами дона Луиса как собственными, что вынесение смертного приговора Никола Альваресу чревато для него серьезными последствиями. Дон Бенито не преминул оговориться, что его вполне устраивает тюремное заключение для его внука – безответственному повесе не повредит такой урок! В следующий раз он дважды подумает, прежде чем сделать легкомысленный шаг. Однако особо подчеркивалось, что хлопоты за него деда должны остаться втайне. У судьи хватило ума понять намек.

Лору Аллен старик не осуждал, поскольку было очевидно, что она дала показания под воздействием какого-то дурмана и постороннего внушения. Конечно, можно только сожалеть о том, что отец девушки использовал столь отвратительный трюк. Но дон Бенито отчасти понимал дипломата, который вынужден был принести репутацию собственной дочери в жертву высшей цели – избежания международного скандала, разразившегося, если бы девушку арестовали за совершение уголовных преступлений. Филипп Аллен выбрал из двух зол меньшее и скрепя сердце принудил Лору объявить во всеуслышание о своей любовной связи с Мстителем. Окажись дон Бенито на месте посланника, он, вероятно, поступил бы так же, поскольку ставил свой общественный долг превыше всего.