Опасный министр

Они приходили на совещания, как короли, и постоянно требовали деньги из бюджета. Раздували свою численность и хотели все больше и больше и больше государственных денег. Говорили: «Урежьте у тех и дайте нам». Смотрели на рядовых минфиновцев с превосходством, уверенные, что перед ними должны пресмыкаться. Считали, что они и есть власть.

Моей последней каплей стало, когда силовики пришли на очередное совещание и лично мне сказали: «Урежьте у ФСБ и дайте нам». Эти наглые, зажравшиеся и охамевшие от своей власти и безнаказанности силовики сидели передо мной, майором ФСБ, и требовали урезать финансирование МОЕЙ службы.

Тогда я твердо решил, что пришло время ставить силовиков на место. Через два месяца после этого — в начале сентября — меня вызвал директор ФСБ и сказал, что я буду следующим министром экономики. Это было неожиданно.

Задача — подготовить реформы к выборам президента. Параллельно обширная международная повестка, где я должен выполнять не только функции министра экономики, но еще и разведчика: ездить по зарубежным командировкам, встречаться с иностранными коллегами и собирать информацию.

В принципе, этим же я занимался в Минфине, но там я был всего лишь заместителем директора департамента. Этот уровень предполагает встречи с зарубежными коллегами такого же уровня, а они мало знают.

Работа министром стала своего рода испытанием. Это публичная должность, предполагающая общение с журналистами. А мне как безопаснику любая публичность строго противопоказана. Я удалил все социальные сети сразу, как вышел из кабинета проректора. Но я должен быть настоящим министром, не вызывающим ни у кого подозрений, поэтому сразу после назначения попросил пресс-службу организовать мне интервью с какой-нибудь приличной газетой.

Брать интервью пришла Алена… Сногсшибательно красивая, да еще вдобавок умная. У меня не было шансов устоять. Влюбился в нее прямо во время интервью. Потом чувство стало еще глубже, еще сильнее. Настолько, что жизнь без Алены теперь кажется адом.

В министерстве я сразу решил, что моей главной реформой будет ужать силовиков. Сократить их к чертовой матери в два раза и урезать финансирование. Затем я хотел заняться судами и объективностью их приговоров. В конце концов, должен же я что-то делать на посту министра, чтобы никто не заподозрил, кто я на самом деле.

Реформа силовиков и судов привлекла бы в Россию иностранные инвестиции, что в свою очередь ускорило бы экономический рост. А это как раз то, за что отвечает министр экономики.

Но реформа не могла быть только одна, поэтому пришлось придумывать другие. Сильно мешал Валентин Александрович. Он свято верит, что я сделал карьеру, только благодаря ему. Так как никто не знает — даже Саныч — кто я на самом деле, мне приходится играть роль его преданного воспитанника. Поэтому пришлось согласиться на несколько его реформ, включая повышение налогов для населения.

Так-то Валентин Александрович в целом нормальный мужик. Был у меня в универе приглашенным лектором, потом стал моим научным руководителем. Но несмотря на хорошие отношения, на Саныча у меня тоже есть папочка с компроматом. Мне бы не хотелось пускать ее в ход. Надеюсь, до этого никогда не дойдет.

Мои мысли прерывает звонок рабочего телефона.

— Да, — поднимаю трубку.

— Можете заходить.

Беру со стола папки и направляюсь в кабинет директора.

— Давно тебя не было на работе, — смеясь, жмет мне руку.

— Я же работаю где угодно, но только не на своем реальном месте, — отшучиваюсь.

Сажусь с директором за стол. Тут же секретарь приносит нам два кофе.

— Что-то случилось? — серьезно интересуется директор, когда женщина выходит за дверь.

— Да. Силовики переступили черту окончательно, — я пододвигаю к директору папки. — Здесь полные компроматы на Балакина, Синицына, Вершинина и Колобкова. Их нужно брать.

— Ну подожди брать. Их сокращения в два раза вполне достаточно.

— Они установили за мной слежку, поставили на прослушку мой гражданский телефон, а потом начали меня шантажировать. Это уже перебор, товарищ генерал. Я такое простить не могу.

Генерал хмурится. Уж я-то знаю, как он не любит, когда кто-то зарывается на нас, на безопасников. Директор берет папки и принимается изучать. Я успеваю выпить несколько кружек кофе, пока он не дочитывает последнюю.

— В принципе, ничего удивительного, — выносит вердикт.

— Надо уже покончить с ними раз и навсегда. По-хорошему они не поняли, значит, надо действовать по-плохому.

Но директор не спешит со мной соглашаться, что заставляет меня начать нервничать.

— Президент одобрил твое предложение урезать их в правах и деньгах. Но сажать — это слишком. Без разрешения президента мы не можем их взять. А глава государства никогда не даст такое разрешение. Он, кстати, все еще на тебя злится. Рейтинг до сих пор не восстановился, — последнюю фразу директор говорит с укором.

Статья Алены конкретно мне все испортила. Рейтинг президента обвалился, и он действительно хотел уволить меня с поста министра. Но ему понравилась идея про силовиков, плюс директор убедил его, что на этой должности нужен именно я.