Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Согласно Монелли, дуче умел «наводить страх на окружающих, даже на самых смелых и уверенных в себе, причем самым удивительным образом. Люди приходили к нему в надежде поговорить с ним начистоту, в надежде, что он их выслушает, а все кончалось тем, что, столкнувшись с суровым выражением его лица, они могли, заикаясь, пролепетать лишь несколько слов. Обычно дуче принимал посетителей, сидя за письменным столом в своем огромном, полупустом кабинете в Палаццо Венеция. Любое мужество, даже имейся оно у того, кто входил под эти своды, мгновенно испарялось, пока он шел к столу в конце зала, ощущая на себе пристальный взгляд дуче».

Хотя Муссолини частенько расходился в мнениях с Гитлером по важным вопросам и нелицеприятно отзывался о германском диктаторе за его спиной, ему ни разу не хватило мужества отстаивать свою точку зрения во время их личных встреч. Более того, во время них дуче, как правило, бывал удивительно немногословен.

«По мере того как итальянский диктатор все больше и больше нисходил до статуса гитлеровского вассала, – писал Пауль Шмидт, личный переводчик Гитлера, – он делался все более молчаливым. Когда я мысленно оглядываюсь на эту постепенную перемену в его поведении во время их многочисленных личных бесед, я склонен думать, что Муссолини одним из первых понял, куда ведет избранный им путь, и, безусловно, в отличие от Гитлера задолго предвидел ту катастрофу, которая маячила перед ними обоими».

Глава 4. Опасная игра

Хотя события в Италии и произвели на Гитлера глубокое впечатление, они ни в коем случае не вывели его из равновесия. Наоборот, его мозг уже лихорадочно работал, вырабатывая и формулируя новые решения.

Йозеф Геббельс. Запись в дневнике от 27 июля 1943 года

Хотя весь мир об этом не знал, переворот 25 июля подготовил подмостки для полного драматизма спектакля с участием Германии и Италии, хотя формально их союз оставался непоколебимым.

Когда вечером 25 июля известие о государственном перевороте в Италии достигло «Волчьего логова», Гитлер отреагировал на него бурно и яростно. Бадольо, новый глава правительства, тотчас попытался его успокоить, неоднократно подчеркнув, что Италия остается верна «оси», а Муссолини сложил с себя полномочия по собственному желанию. Впрочем, Гитлер отказался его слушать. Он был уверен, что Бадольо ждет удобного момента, чтобы перейти на сторону врага. В своем штабе в Восточной Пруссии Гитлер вовсю поносил итальянцев, обвиняя их в вероломстве, и даже поклялся в течение нескольких дней, а то и часов отомстить новоявленному римскому правительству.

Одним быстрым импровизированным ударом он намеревался арестовать узурпаторов и восстановить у кормила власти низвергнутого диктатора еще до того, как правительство Италии сможет консолидировать свою власть над страной и распахнуть ворота перед врагом. Не секрет, что союзники, которые к этому моменту уже закрепились на Сицилии, говоря образно, давно точили свои копья в Средиземноморском регионе, готовясь к высадке десанта на Апеннинах.

Хотя Гитлер, как друг и союзник Муссолини, воспринял переворот как личное оскорбление, под удар было поставлено не только его самолюбие, но нечто большее. Если случившееся в Риме произошло с ведома Рузвельта и Черчилля – а Гитлер в этом не сомневался, – то такой поворот событий представлял серьезную угрозу для Третьего рейха и требовал немедленных ответных действий. Согласно предполагаемому сценарию, который вселял в немцев ужас, вслед за свержением дуче с разрешения Бадольо должна была последовать высадка союзников на Апеннинском полуострове, по всей вероятности, в районе Генуи.

Англо-американский удар по северо-западной части Италии, примерно в 250 километрах к северу от Рима, скорее всего, расколет полуостров на две части, что позволит союзникам быстро и почти без потерь взять контроль над страной. Это, в свою очередь, решит судьбу нескольких тысяч немецких солдат, дислоцированных на Сицилии и в южной Италии. Они будут отрезаны от линий тылового снабжения, а их арьергард поставлен под удар. Кроме того, это приблизит войну к границам Германии. Новая линия фронта в прямом смысле пройдет у самого порога Третьего рейха. Под угрозой окажутся такие стратегические пункты, как месторождения нефти и других полезных ископаемых на соседних Балканах. Более того, Гитлера и его командиров преследовал страх, что союзники воспользуются Италией в первую очередь в качестве трамплина для захвата Балкан.