Операция «Эпсилон»

К прицепу подошёл мужчина с коробкой. Спросил, есть ли тут дети. Ему ответили, что имеется десятка полтора детей и подростков. «Вот, раздайте там», – сказал гражданин, протягивая коробку. Как выяснилось, это был владелец расположенной рядом кондитерской: он раздавал пирожные, торты и прочую выпечку, потому что его товар начинал портиться без электричества, да и не находил теперь покупателей. Мужчины передали гостинец вглубь кузова, и там он разошёлся по детским ручкам свёртками и маленькими коробочками с надписью «Лакомый кусочек». Женщины поторапливали детей, чтобы те, скорее съев сладости, вновь надели респираторы и марлевые повязки. Началось движение и шебуршение – это мамочки доставали салфетки и бутылки с водой для омовения испачканных рук и мордашек.

Подошли военные, попросили потесниться, подсадили двух женщин. Перед этим солдаты обыкновенными вениками обмахнули их одежду и обувь. В задней части прицепа теперь были почти только одни мужчины, а женщины передвинулись вглубь. Через четверть часа колонна состояла уже из десяти машин, но не трогалась. Говорили, что движение ограничивают, чтобы не превысить допустимую нагрузку на мосты, по которым проходят колонны.

Водитель пришёл посмотреть, что творится в прицепе его машины. Он был без респиратора, курил. Тот час ещё несколько человек сняли респираторы и закурили. «В сигаретах фильтр лучше, чем в респираторе», – шутил кто-то. Спросили у водителя, куда пойдёт колонна. Он точно не знал, но слышал, что после ударов в районе Обского моря, эвакуационные колонны стали направлять на запад: в Чулым, в Кочки. Ещё он слышал, будто могут направить колонну и в промежуточный лагерь для беженцев невдалеке от города, где уже распределят по другим колоннам и отправят каждого в зависимости от возраста, пола, специальности, а может, и от прежнего места жительства; де после бардака первых часов, власти стали приходить в себя и занялись тем, что уже давно в бумажных инструкциях расписано и ещё в Великую Отечественную дедами делалось.

Какой-то немолодой мужчина маленького роста, сухощавый, тёмный лицом, громко проговорил, подняв на лоб респиратор:

– Надо из города нам скорее выбираться. Американцы по ночам бомбят. Они по ночам бомбить любят. У них вся война ночью начинается. И в Югославии, и в Ираке, и в Сирии… везде! Вот сейчас стемнеет, и они опять ка-ак шарахнут!

Народ загудел, в основном поддерживая такую точку зрения. Из глубины прицепа донеслись женские оханья и слова: «В самом деле, чего стоим-то?» Женская тревога заставила и мужчин активизироваться. Двое парней возраста Ильяса, державшиеся вместе, спрыгнули на землю и направились в начало колонны, водитель тоже поспешил к себе в кабину.

Между тем колонна пополнялась новыми автомобилями и пассажирами и, как сообщили возвратившиеся вскоре парни, уже состояла из двенадцати машин: шести фур, четырёх автобусов и двух газелей. Кроме того они рассказали, что на выезде из города отдельный личный транспорт военные тоже организуют в колонны.

Через пару минут у борта прицепа появился майор МЧС. Он был в полевой форме, в бушлате. Опустив респиратор на подбородок, представился: старший эвакуационной колонны майор Ремизов. Объявил, что колонна практически составлена, ей присвоен артикль по названию района и номер: К-022. Спросил, выбран ли тут старший по салону. Народ молчал. Тогда майор поинтересовался, есть ли здесь такие, кто занимался организационной работой на производстве, в партии или ещё где-то. Вызвался мужчина лет тридцати пяти, аккуратно стриженый, светлый, с широко расставленными глазами.

– Я, – отвечал он. – Я в местных выборах участвовал, от «Единой России». В ячейке работал партийной.

Майор посмотрел на него… улыбнулся. Затем спросил у людей:

– Значит, из коммунистов или жириновцев нет никого? Те посамостоятельнее, поэнергичнее. Из «Народного фронта» тоже, понятно, никого нет.

После этого он попросил подойти ближе активиста, дал ему папку с несколькими листами бумаги и ручку, минуты две объяснял, что надо делать.

А надо было составить списки по категориям: женщин с детьми младше четырнадцати лет; школьников старше четырнадцати и студентов; технических специалистов с точным указанием специальности и разряда, а также занимаемые за всё время должности; людей возраста старше шестидесяти; прочих, с указанием пола, возраста, образования, рода занятий, состояния здоровья, воинской обязанности. На разграфлённых листах имелся перечень сведений, которые надо внести в документ, но майор дважды повторил инструкцию. Мужчина выслушал его, а затем высказал сомнение в том, что успеет всех опросить до прибытия, к тому же в кузове становится темно.

– Попросите кого-нибудь помочь вам, – посоветовал ему офицер. – Двух-трёх человек. Сами решите кого, и попросите. Люди не откажут. Чем писать найдётся? Вот вам ещё три ручки. Да… и ещё один общий список. Себя не забудьте записать. Кстати, как ваше имя-отчество-фамилия?

Доброволец назвался, и эмчеэсовец внёс его в собственный список.