Операция «Эпсилон»

Во время одной из остановок несколько человек слышали, как какой-то военный рассказывал товарищу, что толпа в панике прорвала оцепление у Октябрьского моста. Там кто-то распустил слух, а может, просто высказался, что громадное радиоактивное облако, движущееся от водохранилища, через несколько минут накроет их, а радиация в облаке от нескольких взрывов такова, что убивает за четверть часа, а уж лучевой болезни никак не избежать. Люди, обуянные страхом, кинулись прочь, к ним присоединялись паникёры, не понявшие в чём дело, но выпрыгивающие из транспорта, идущего в колоннах… Кого-то затоптали насмерть, кто-то упал в реку, многие получили ранения. Даже взвод одной из рот оцепления поддался панике и побежал, бросив оружие… Три автомата так и не нашли.

Слухи, слухи полнили тревожную атмосферу. Про обращение Председателя правительства теперь говорили, что оно шло в записи, а сам он сидит в секретном бункере далеко от Москвы. В том, что Москва сохранилась хотя бы частично, на окраинах, народ тоже начал сомневаться. Впрочем, некоторые настаивали, что Москва защищена хорошо и наверняка стоит целёхонька под невидимым колпаком противоракетной обороны, мол, только москвичи из всей России сейчас в безопасности, а остальной народ гибнет и спасается бегством. Не было никаких вестей о других областях страны, о происходящем в мире.

Ильяс, посидев немного с семьёй и новыми знакомыми, вновь пробрался в заднюю часть кузова. После тоннеля под железнодорожными путями, в поросших кустарником и деревьями окрестностях Владимировской улицы и дальше, у Оби, людям была предоставлена возможность справить естественную нужду. Правда, возможность эта была дана детям, а взрослых просили потерпеть до того момента, когда колонна выедет за пределы жилой зоны. До этого родители на свой страх и риск покидали с детьми транспорт во время многочисленных остановок, чтобы те могли опорожниться. Пользовались остановками и взрослые, когда им было совсем невмоготу.

Мост проехали, стали двигаться шустрее. Пошёл девятый час вечера, было уже сумеречно. Теперь зарево пожаров стало видным и в районе Толмачёво, а также на юго-западе, в стороне гидроэлектростанции.

Громко заговорил, обращаясь будто бы ко всем, седой мужчина – высокий, складный, с длинными руками и пальцами. Ильяс прислушался.

– Всё не так делается, как предписано, всё наперекосяк. Я ведь занимался составлением плана эвакуации в своё время, в конце девяностых, ещё при Виталии Петровиче Мухе43. Он и подписывал план, который мы с коллегами составили. У нас три города с особым статусом гражданской обороны: Новосибирск, Бердск, Искитим44. Я не знаю, что у них творится, но, думаю, дела там не лучше, чем у нас в Новосибирске.

Ведь вот, наша колонна движется, а кто в ней? Да всех нас, считай, на улице подобрали. Приехали машины, погрузились, повезли. А как должно быть? Первым пунктом второго параграфа Плана эвакуации значится, что эвакуационные мероприятия осуществляются по территориально-производственному принципу, а уже остальное население вывозит в безопасные районы муниципалитет. То есть костяк должен быть производственный. Люди должны работать, оставаться на своих должностях, у своих станков… Жильё опять же там, где и предприятие. Зарплата, поликлиника, детсад… Производственный процесс должен продолжаться на новом месте. А у нас? Я вообще не слышал, чтобы у нас производство вывозили.

Потом… Транспортом в первую очередь должны вывозиться медицинские учреждения, за ними, соответственно, те, кто не может долго идти пешком, пациенты этих самых учреждений, беременные женщины, женщины с маленькими детьми, инвалиды, пожилые. Затем уже сотрудники органов управления, важнейшие научно-исследовательские организации… А я пришёл к нам в управу после отбоя первой тревоги – и никого там не нашёл! Это куда годится? Хотел предложить свою помощь, ведь я же как раз занимался много лет организацией экстренной эвакуации, а они все разбежались. Связи никакой нет, а то бы я связался с кем-то из знакомых, кто ещё на должности.

Такого безобразия мы и предположить не могли. И паники-то вроде нет. Особой паники нет, и это удивительно! А организовать работу по эвакуации некому. Единственное, что мы в то время, когда составляли план эвакуации, недостаточно рассмотрели, то это количество личного автотранспорта – и грузового, и легкового. Автомобилей стало очень много, и вопрос эвакуации можно было бы рассмотреть чуть иначе.

Он замолчал. После секундной паузы разговор продолжил другой мужчина: лет под сорок, с хорошим современным респиратором, свободно висящим на шее.

– Я был возле Приборостроительного завода, там вообще-то организуют людей. Хотя убежище там маленькое совсем и за ним не следили. Но так… народ организуют, и семьи работников вывозят в определённое место, и оборудование к погрузке готовят. Что-то делается.

– Ну, это капля хотя бы какого-то порядка в море безобразия, которое творится вокруг нас, – ответил ему седой.