Операция «Яростный полдень»

– Но эти самые люди дела могут иметь самые разные, в том числе и несоветские убеждения, – хмыкнул Сталин, выпустив клуб дыма, – или не иметь никаких убеждений вовсе. Мало ли в Российской империи было талантливых организаторов и генералов, вставших после революции на сторону белого движения или убежавших за границу? Вы думаете, мы не знаем о талантливом физике и организатора академике Сахарове, который под конец своей жизни приложил немало усилий для разрушения страны, которая дала ему все? Так что люди дела – тоже не панацея. Оставшись без идеологического контроля, они могут разнести систему социализма вдребезги только потому, что она покажется им не такой эффективной, как капитализм. Ведь этот ваш «человек дела» – это узкий специалист, который, как говорил Козьма Прутков, подобен флюсу, ибо его полнота односторонняя. Кинувшись из одной крайности в другую, можно получить тот же процесс разложения, только в профиль. Вопрос этот очень ответственный – как говорил Ильич, архиважный, – и мы думаем над ним с того самого момента, как узнали о существовании Врат и лежащего за ними вашего мира. Ведь надо быть полным дураком, думали мы тогда, чтобы не изучить собственные ошибки и ошибки своих преемников и не выработать лекарство от болезни, убившей разом и Советский Союз, и вместе с ним всю систему социализма. Но это был очень наивный подход. Целая команда из не самых глупых людей под нашим собственным руководством работает почти год, но мы до сих пор не пришли ни к какому конкретному выводу. Пока вся наша деятельность в этом направлении ограничилась выявлением в вашем прошлом людей, нанесших ущерб системе построения социализма, и их решительной нейтрализации, но мы понимаем, что это не более чем полумеры…

– Возможно, единственный ваш шанс спасти все – это одерживать одну окончательную победу за другой, – немного подумав, сказал Сергей Иванов, – и помнить, что каждый шаг назад или даже остановка приближает ваше государство к гибели.

– Вот эту истину, товарищ Иванов, следует высечь бронзой по граниту, – сказал Сталин. – Впрочем, о том же писал наш великий советский педагог товарищ Макаренко, чьи идеи, как нам кажется, были незаслуженно забыты.

– Возможно, что это именно товарищ Макаренко был настоящим советским человеком, который успешно совмещал идеологическое воспитание с профессиональной эффективностью, – сказал Сергей Иванов, – а те, кто его критиковал и третировал, и вам, и нам как бы совсем не товарищи…

– Мы поняли вашу мысль, – сказал Сталин, пожимая руку российскому послу в знак прощания, – и можем обещать, что тщательно ее обдумаем.

Когда советский посол вышел, Сталин достал из стола канцелярскую картонную папку, на обложке которой было написано «проблема 1953», развязал ботиночные шнурки и погрузился в работу, время от времени обращаясь к книгам в своей библиотеке, а иногда, пока еще неловко, набирая толстыми пальцами поисковые запросы на клавиатуре компьютера. Эту работу он начал уже давно – и вот сейчас, после беседы с послом Российской Федерации, у него по этому поводу возникли свежие мысли.

1 апреля 2019 года 12:05. Москва, ул. Ильинка, дом 4, выставочный центр Гостиный двор[32].

Невнятное предчувствие неких эпических перемен, по сравнению с которыми даже открытие межмировых Врат могло считаться проходным моментом, бродили по околовластным кругам. Из ближайшего окружения Гаранта просачивались даже не какие-то конкретные сведения, а некие эманации, настроения, заставлявшие вибрировать окружающую действительность. И вот с вечера воскресенья всех думцев и членов Совета Федерации предупредили, что на следующий день, первого апреля, ровно в полдень по Москве, президент лично обратится к Федеральному собранию с внеочередным посланием.