Операция «Яростный полдень»

– Если кто-то думает, что сейчас пройдут выборы и на смену плохому Порошенко придет хороший Зеленский, то это все бесплодные мечты, – желчно проворчал Борис Грызлов, – Проголосовать за него, быть может, и проголосуют[19], возможно, даже в один тур, а дальше что? А дальше мы будем иметь на посту президента Украины политического паяца, человека, не имеющего за душой ни сколь-нибудь внятных убеждений, ни поддерживающей его политической силы. Идеальная, скажу я вам, фигура для манипуляций, невзирая на то, что этот человек тычет всем в нос своим дедом-фронтовиком. И не исключено, что с господином Зеленским мы еще не раз вспомним добрым словом милейшего Порошенко-Вальцмана. Тот, конечно, сволочь и гад, но, обладая чувством политического самосохранения и инстинктом жирного еврейского мальчика, прекрасно понимает, каких гусей дразнить можно, а каких не стоит…

Президент Путин вздохнул и чуть заметно пожал плечами.

– Если уже завтра в районе Иловайска откроются новые Врата, – сказал он, – то пока еще президент Порошенко своей властью может объявить военное положение, и тогда никаких выборов тридцать первого марта не будет. Одиннадцать месяцев назад он не рискнул развязать с Российской Федерацией самоубийственную войну, а вот теперь, перед уходом в политическое небытие, он вполне может хлопнуть дверью, тем более что расположены вожделенные Врата будут не на нашей территории, а на земле неподконтрольных никому республик Донбасса. Гнать его в том направлении будут со страшной силой, обещая и поддержку НАТО, и политическое убежище в ЕС, и транши МВФ в неограниченных количествах… Впрочем, вопрос не в том, как реагировать непосредственно на начало военных действий – тут двух мнений быть не может. Зубы киевской камарильи должны быть вбиты в глотку, чтобы достать их оттуда не смог бы даже самый опытный дантист. Военные должны действовать по-военному, а для политиков вопрос должен заключаться в том, что нам делать с Украиной после того как отгремят бои. Непосредственно в состав России в настоящий момент нежелательно включать не только всю территорию Украины в целом, но даже Донецкую и Луганскую области, потому что к такому повороту событий не готовы ни мы, ни они. И в то же время опасность для территории России, исходящая с украинской территории, следует исключить, а вероятность соскальзывание этого территориального образования в антироссийский альянс свести к нулю. Если при этом надо будет разделить эту территорию на несколько частей-регионов, исходя из политических симпатий населения, то мы будем ее делить.

– Ваш решительный настрой – это, конечно, хорошо, – с сомнением произнес министр иностранных дел, – но дело в том, что заложенная в российской Конституции политическая доктрина не предусматривает никаких активных действий на постсоветском пространстве, а только реакцию на враждебные проявления. Господин Ельцин и его окружение постарались обложить своих преемников таким количеством красных флажков, что единственное допустимое для нас действие – это взасос любиться с разными там американцами и европейцами…

– А мы, как гаранты мирных Минских соглашений, и будем реагировать на враждебные действия украинской стороны, – хмыкнул президент, – по крайней мере, на первых порах. А потом на основании сложившейся ситуации можно будет надавить на Госдуму, дабы та приняла наконец закон о конституционном собрании и при полном соблюдении этого закона и при всенародном обсуждении начисто поменять Конституцию, сменив редакцию тридцать седьмого – ой, простите – девяносто третьего года на текст, полностью соответствующий нынешним политическим реалиям. Но это вопрос следующего этапа нашей политики, условия для реализации которого будут созданы несколько позже. А сейчас вопрос в том, как нам официально замотивировать делегитимацию нынешней украинской власти, ведь переговоры с ней после нарушения ею Минских соглашений можно будет вести только о безоговорочной капитуляции, и в то же самое время не понаделать политического вакуума, вынуждающего включить эту территорию в состав Российской Федерации? Азамат Рахметович, вы хотите что-то сказать?

– Да, Владимир Владимирович, – сказал спецпредставитель российского МИДа по Украине, – есть тут одна зацепка, никем пока не замеченная. Украина еще в девяносто втором году отвергла правопреемственность от Украинской ССР, после чего восприняла атрибуты власти, гимн, герб и флаг от пребывавшего семьдесят лет в эмиграции «правительства» петлюровской Украинской Народной Республики. В России тогда творилось такое, что на это просто никто не обратил внимания, хотя отзывать признание этого государства требовалось немедленно.

Борис Грызлов в ответ на это скептический хмыкнул.