Операция начнётся в полдень

Она понимала, что игра, к которой ею усиленно подталкивался Плотников, действительно была рискованной. Здесь никто не мог угадать дальнейшего хода событий, это была лотерея чистой воды. На улице пачками валили всех: и бизнесменов, и чиновников, и банкиров, словно некто — может в Кремле, а может на небесах, выдал лицензию на отстрел. Эти лишние люди в «галерее лишних людей», очевидно, были не нужны новой России в таком количестве.

Увидев, что Екатерина перестала настаивать, Плотников, перед тем немного раздосадованный начатым Красовской разговором, несколько успокоился.

Некоторые люди, когда их усиленно начинают о чем-то просить и настаивать, инстинктивно сопротивляются, не слушают разумных доводов. Но когда Екатерина решила отступить, Плотников, наоборот, стал снова и снова возвращаться мыслями к мутным ребятам из-за бугра, «московским иностранцам», как он их называл.

Мысль срубить зелени, поиметь всех участников одним разом, завела его, привела в возбуждение. Она, эта мысль, показалась ему уже не такой опасной, не такой страшной, а при определенных условиях вполне осуществимой.

С удовольствием допив чаю, Плотников перебил Екатерину, рассказывавшую об очередных торгах, которые проводились в последнем месяце:

— Знаешь, пожалуй, стоит прислушаться к твоему предложению. Я сейчас пораскинул мозгами — ты, видимо, права, нам можно здесь отыграть свой интерес. Но не так, как ты предлагала…

— А как? — спросила Екатерина, продолжая удивленно смотреть на Плотникова.

Тот хитро подмигнул.

— Нам надо прикрытие.

— Ты имеешь в виду ментов?

— Нет, причем здесь они! — Плотников поморщился, — нам надо организовать указание из Москвы о допуске к аукциону фирмы «Вест финанс». Тем более, сейчас очень модны рассуждения о привлечении иностранных инвесторов. Думаю, это удастся. Мы возьмем под козырек и выполним волю вышестоящих товарищей. Только проводить будем закрытый аукцион, без лишней рекламы. Придут Матвей и Генералов, а ты раз и достаешь еще один конверт с предложением западников. Всем скажем, что типа, мы ни при чем, Москва настояла.

— Миша, ты такой умный, — манерно произнесла Красовская, поправляя тонкими изящными пальцами очки, — всегда найдешь выход.

— Мозги горят!.. Катюш, — Михаил Яковлевич плотоядно улыбаясь, посмотрел на неё, — не хочешь снять напряжение после трудового дня?

Сидевшая в приемной секретарь, услышала, как включилась громкая связь, начальник сказал:

— Настя, я буду занят около часа, никого не принимаю.

— Поняла, Михаил Яковлевич!

Настя встала и подошла к двери в кабинет председателя комитета, прислушалась. Перед этим, когда носила чай в его кабинет, она нарочно не стала закрывать плотно дверь. Она услышала, как щелкнул замок в комнате отдыха Плотникова. Настя осторожно закрыла дверь до конца и вернулась на свое место.

Весь разговор Плотникова с Красовской был ею подслушан.

Выходило, что ушлый Михаил Яковлевич хотел кинуть всех, в том числе и Виталия Константиновича, как она называла Матвея, с которым встречалась уже несколько раз. Матвей рассказал ей о заводе, обещал, что поможет с работой мужу Насти, когда тот выйдет из зоны.

Настя прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.

Она сняла трубку и набрала номер офиса Матвеева в «Эльдорадо». Трубку поднял сам Виталий Константинович.

— Да, слушаю, — сказал он.

— Виталий? — спросила Настя.

— Да, да, слушаю. Настя, ты что ли?

— Да. Я кое-что узнала, вот решила позвонить.

— Говори, я слушаю, — в третий раз произнес Матвей, уже более нетерпеливым тоном.

— Сегодня Красовская приходила к Михаилу Яковлевичу, она и сейчас у него, разговор шел о приватизации завода, который вас интересует…

Несмотря на близкие отношения с Матвеем, Настя не решалась называть его на «ты». Он внушал ей не только уважение, но и какой-то животный страх: этот холодный ледяной почти немигающий взгляд, эти тонкие жестокие губы. Всё вызывало в ней внутренний трепет, едва она представляла его лицо. Но любовником он был хорошим, намного лучше мужа.

— О чем они говорили? Что-нибудь важное? — спросил Матвей.

— Вроде к участию в аукционе по заводу хотят допустить иностранцев, они, то ли прислали заявку, то ли скоро пришлют…

— Что за люди? Откуда? — голос Матвея изменился — приветливые, ласковые нотки исчезли, тон стал деловым и жестким.

— Я не все расслышала, говорили они тихо, какие-то богатые иностранцы. Плотников поначалу сказал, что откажет им, а потом…передумал.

— Как передумал? Он что меня за лоха держит, кинуть хочет?

— Там эта, хитрая змея Красовская, всем вертит. Она его, наверное, уговорила.

— А что они сейчас делают?

Настя хмыкнула в трубку.

— Закрылись в кабинете для отдыха. Красовская его ублажает.

— Окей, Настюша, — вновь ласково сказал Матвей, — ты молодец! Сейчас готовим грев на зону, я скажу, чтобы твоему мужу дали продуктов: чая, сигарет, побольше. На зоне не сладко, пусть оттянется. А ты меня сильно выручаешь!

Положив трубку, Настя почувствовала, что её щеки горят, полыхают огнем. Она поднялась, подошла к двери, снова прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.