Операция «Престол»

СССР японцев не пугал, и именно поэтому Танака писал: «В программу нашего национального роста входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Монголии в целях овладения богатствами Северной Маньчжурии».

И когда между японским «национальным ростом» и господством над всей Азией встала Америка, Япония решила разобраться с нею в лучших самурайских традициях.

Столь неожиданному повороту во внешней политике Японии огорчились не только Преклонский с Алексеем, но и руководители Фашистской российской партии в Харбине.

Нападение на Пирл-Харбор японцы разуршили не только американский флот, но и все их ожидания, связанные с нападением на СССР.

— И теперь, — подвел итог встречи Преклонский, — я не знаю, есть ли нам смысл возвращаться! Мне надоело сидеть и слушать бесконечные обещания этих макак!

— Что я тебе могу сказать, Евгений? — пожал плечами Алексей. — Ведь здесь тоже не особенно рвутся воевать!

— Ладно, — махнул рукой Преклонский, — посмотрим…

Алексей только развел руками, как бы говоря, что ничего другого им не остается…

Проводив Преклонского, Алексей улегся на диван, укрылся теплым пледом и мгновенно заснул.

Через два часа его разбудил звонок в дверь.

Алексей неслышно подошле к двери и посмотрел в двернойглазок.

Он увидел мужчину лет тридцати пяти.

Лицо мужчины показалось ему знакомым.

Алексей напряг память и вспомнил, что видел его на том самом приеме, где они с Преклонским были вызваны на дуэль.

Он открыл дверь и вопросительно посмотрел на гостя.

— Здравствуйте, Алексей Петрович, — сказал тот. — Извините за беспокойство, но мне хотелось бы поговорить с вами…

— Проходите! — открыл шире дверь Алексей.

— Благодарю вас!

Мужчина вошел в коридор и снял плащ.

— Чай, кофе, или что-нибудь покрепче? — поинтересовался Алексей.

— Если вас не затруднит, — улыбнулся мужчина, — то кофе!

— Не затруднит! — кивнул Алексей.

Он провел гостя в гостиную, а сам отправился варить кофе.

Сварив кофе, Алексей быстро накрыл на стол.

— Угощайтесь! — улыбнулся он.

Когда с кофепитием было покончено, Алексей вопросительно взглянул на гостя.

— Меня зовут Александр Михайлович Грязнов, я сын полковника Грязнова…

— Михаила Андреевича? — воскликнул Алексей, меньше всего ожидавший встретить в Париже сына товарища отца.

— Да, — ответил гость.

— А где сам Михаил Андреевич? — спросил Алексей. — Надеюсь, с ним все в порядке?

— Да, в порядке…

Гость достал из кармана пиджака пачку папирос.

— Вы разрешите?

— Да, конечно! — кивнул Алексей.

Грязнов закурил и, сделав несколько глубоких затяжек, сказал:

— Так вот, дорогой Алексей Петрович, я прибыл в Париж из Тегерана, где мы с отцом оказались волею судеб после эвакуации Крыма. В Иране оказалось много наших. Большинство из них осело в северных провинциях страны, в Гиляне и Мазендеране, а также на северо-западе, в Иранском Азербайджане, где общины их потомков живут до сих пор. Мой отец сейчас исполняет обязанности помощника начальника отдела Братства русской в Персии. Слышали о таком?

— В общих чертах, — ответил Алексей. — В Харбине я познакомился с генералом Косминым, который, насколько мне известно, возглавлял местный отдел «Братства русской правды». Но поговорить мне с ним так и не удалось…

— Тогда я расскажу вам о нем! Хотите?

Алексей хотел и в следующие минуты узнал о том, что русская белоэмигрантская православно-монархическая диверсионно-террористическая организация «Братство русской правды» была образованная в 1921 году в Берлине бывшими участниками Белого дела.

Они были недовольны и малоэффективной деятельностью военной эмиграции под руководством П. Н. Врангеля.

Возглавлял Братство исполнительный орган — Верховный круг.

С первого же дня своего сущестования Братство отличалось активиностью и склонностью к террористической деятельности.

«Николаевские» монархические организации надеялись на иностранную интервенцию, «кирилловцы» — на военный переворот при посредстве военспецов РККА.

И если стратегия РОВС основывалась на ожидании «Весеннего похода», то Братство собиралось опираться на собственные силы.

Девизами организации стали лозунги «Коммунизм умрет! Россия — не умрет!» и «Мы незримы, но мы везде».

Ее символом стал православный восьмиконечный крест с надписью славянской вязью «Господи! Спаси Россию!»

Деятельность Братства имела два направления: литературно-агитационное, занимавшееся печатанием антисоветских материалов и переброской их в СССР и повстанческо — террористическое.

Все отделы делились на тыловые и боевые.

Тыловые располагались в странах, имевших границы с СССР, и их основной работой считался сбор средств и подготовка кадров.

Вместе с тем, многие отделы в портах, куда заходили корабли с советскими экипажами, активно занимались агитационно-пропагандистской работой с моряками.

В странах, расположенных далеко от СССР, фактически отделы функционировали как информационно-пропагандистские центры.

Начальником отдела Братства в Персии был бывший генерал императорской армии А. И. Выгорницкий.

Известный в свое время востоковед, военный переводчик, он был первым русским офицером, который выучил язык хинди.