Операция «Престол»

Когда Марина открыла на звонок дверь и увидела Алексея в офицерской шинели, у нее подкосились ноги.

Но уже в следующее мгновение она бросилась ему на шею и покрыла не столько страстными, сколько счастливыми поцелуями.

— Если бы ты только знал, — прошептала она.

Алексей крепко обнял ее.

Он знал…

Он и не думал ничего скрывать и после сцены бурной любви в доступных для супруги пределах рассказал ей о себе.

Умолчал он только о Наташе, хотя нисколько не сомневался в том, что Марина поняла бы его как надо.

Тогда в Харбине он просто не имел права не сойтись с нею, поскольку это показалось бы подозрительным и Евгению, и его дяде.

И в самом деле, как мог отказаться от красивой женщины, да еще к тому его первой любви, молодой и здоровый мужчина, не видевший несколько месяцев женщин.

Особенно если учесть то, что Наташа была первой любовью Алексея.

Более того, он не имел права отказываться от Наташи и по оперативным соображениям, поскольку догадывался, что ее специально подставили ему.

А раз так, то он был обязан принять навязанную ему игру.

Все это было так, но Алексей не мог обманывать самого себя и прекрасно понимал, что с удовольствием совместил служебные обязанности с собственным влечением.

Нет, он не любил Наташу так, как любил Марину, но в то же самое время не мог не понимать, что былое увлечение не прошло, и ему было приятно сойтись с этой красивой и, как выснилось верной женщиной.

Да и какой смысл был говорить о той, которой уже не было в живых.

Что же касается Жанны, то причины были те же.

И окажись тогда он от нее, еще неизвестно как этот отказ воспринял бы Куколович, который мог быть и не таким пьяным, каким хотел казаться.

Говоря откровенно, он тогда и сам не знал, уцелеет ли он в тех приключениях, которые выпали на его долю…

Марина совсем не удивилась, узнав о том, кем он являлся на самом деле.

— Я так и знала, — улыбнулась она.

— Откуда? — спросил Алексей, почувствовав некоторое разочарование.

— Не знаю, Леша, — покачала головой Марина, — но мне с первого дня нашего знакомства показалось, что ты носишь какую-то маску. Мне почему-то все время казалось, что рано или поздно ты сбросишь ее. Особенно я это почувствовала, когда в первый раз приехала к тебе…

— И что же ты увидела? — усмехнулся заинтересованный рассказом Марины Алексей.

— Я увидела роскошную квартиру, которую по какой-то таинственной причине оставили сыну белогвардейца и не отобрали у него даже тогда, когда он попал в тюрьму. И это в то время, когда старые большевики ютились по подвалам и баракам. Затем я узнала, что был арестован Дугин, и подумала, что это было кому-то надо…

Марина замолчала.

— Продолжай! — попросил Алексей.

— А потом ты читал мне стихи, — снова заговорила Марина, — и я подумала, что такой человек не может посвятить свою жизнь воровству. Слишком тебе много дано, чтобы размениваться на хромов и дугиных. Да и вел ты себя настолько уверенно и спокойно, что я невольно подумала о том, что за тобой кто-то стоит, и этот кто-то отнюдь не Хром и его компания. Сыграло свою роль и то, что я, узнав тебя ближе, я молила бога о том, чтобы вся эта эпопея с дугинским золотом только тяжелый сон, и ты на самом деле окажешься не тем, за кого себя выдаешь! К счастью, так оно и оказалось…

Марина замолчала. Молчал и Алексей.

Да, странная штука жизнь, думал он.

То, что не получилось у блатных, эмигрантов, у Преклонского, ни даже у гестапо с абвером, — раскрыть его — удалось сделать любящей женщине…

— И теперь, Марина, — осторожно подбирал он слова, — когда ты все знаешь, ты должна решить, что ты будешь делать дальше…

— Какой же ты, Леша, глупый! — грустно ответила Марина.

— Почему?

— Потому что задаешь мне такие вопросы! — сказала Марина. — Эх, ты, разведчик! Да для меня это великая радость быть с тобой в трудную минуту, а ты…

С трудом сдерживая слезы, она махнула рукой.

Конечно, Алексей мог бы многое сказать ей.

О работе, о том, об ее жестоких правилах и о лишенном всяческих сантиментов начальстве.

Что лишены они были этих самых сантиментов не потому, что были бездушными людьми, а по той простой причине, что занимались слишком важном делом, где никакие чувства не принимались в расчет, поскольку речь шла о жизни и смерти. И отнюдь не отдельного человека, целых армий, а, возможно, и всей страны…

Но ничего этого он говорить не стал.

Он просто обнял Марину и, вложив в голос всю нежность, прошептал:

— Прости меня, я просто очень глупый человек…

— Только это и может извинить тебя! — улыбнулась Марина, прекрасно понимавшая, что Алексей не мог, не имел права вести себя по-иному.

Алексей поцеловал ее в губы и почувствовал, как Марина вернула ему поцелуй.

Он взял ее на руки и отнес в спальню.

Они почти не говорили в ту ночь, но именно она стала одной из тех, которые вспоминают всю жизнь, поскольку Алексей, возможно, впервые почувствовал не только физическое, но и духовное единение с Мариной.

А это дорогого стоило…

Глава IV

Первые две недели Алексей писал подробный отчет о своей и на самом деле мало внушавшей кому доверие одиссее.