Операция «Престол»

Советская авиапромышленность улучшила свою работу, выпуск самолетов системы ЯК, МИГ, ИЛ достигает примерно 2500–3000 штк в месяц. Александр.

По словам инженера танкопромышленности, в июне выпущено 4500 танков, превалируют КВ и Т-34.

В городе среди населения воинских частей принимаются активные меры химической защиты, проводится подготовка на случай химического нападения.

Военные говорят, готовится мощный ответный удар, если немцы прибегнут к химии».

В ответ на напрос немцев относительно того, какое учреждение находится в Москве на Кировской улице номер двадцать шесть, и чем оно занимается, Алексей ответил коротко:

«Кировская, 26, — Главный почтамт».

Дабы повысить авторитет «Престола» в глазах немцев, он постоянно сообщал немцам об увеличении своих источников и, соответственно, расходов.

«Реализуя указания направить усилия на сбор военных сведений, — сообщал он в июле, — мы достигли некоторых успехов, обзаведясь соответствующими источниками…

Присланные нам 25 тысяч рублей настолько мизерная сумма, что ни о каком развертывании работы не может быть и речи.

Источник из НКПС, занимающий там ответственную должность и имеющий доступ к военным перевозкам по России, вчера заявил, что в дальнейшем он может работать с нами только за деньги.

Как нам быть?

На развертывание работы, оплату лиц, которых мы используем, на содержание „Б“ и его связей нам нужно 500 тысяч рублей.

Всего мы хотели бы получить 800 тысяч рублей, ценности и материалы для пропаганды».

Немцы верили и слали деньги.

Дела шли успешно, но полной эйфории ни у Алексея, ни у его начальников не было.

Они имели дело с опытным противником, который, поверив «Людвигу», и не думал отказываться от дальнейших проверок.

И наступил момент, когда он и его кураторы из НКВД почувствовали более пристальное внимание к работе «Людвига» со стороны противника.

Контрразведчикам пришлось дополнительно помогать ему, чтобы создать у немцев впечатление, что группа «Престол» производит и другие действия, в том числе и диверсии на железной дороге.

Одна, например, «случилась» под городом Горьким.

Чтобы подтвердить этот акт устрашения советской власти и упрочить репутацию Александра для абвера, чекисты организовали несколько сообщений в прессе о вредительстве на железнодорожном транспорте.

Затем Алексей сообщил в абвер, что, выезжая в Горький, он обнаружил в пятнадцати километрах к северо-востоку от областного центра, на левом берегу Волги, военный аэродром.

Чтобы передать немцам эту дезинформацию, была заранее подобрана подходящая для аэродрома площадка, построены легкие маскировочные сооружения.

Прошло некоторое время, и служба противовоздушной обороны донесла, что разведывательные самолеты немцев стали аккуратно появляться в этом квадрате, делая съемки.

Затем они стали совершать боевые налеты, и не один десяток тонн смертоносного металла был ими сброшен над пустым полем.

Пилоту с одного из сбитых немецких бомбардировщиков удалось спастись на парашюте, и он был захвачен в плен.

На его карте под координатами, сообщенными Алексеем немцам, было четко обозначено: военный аэродром.

Само собой понятно, что после этого усилили охрану и самого Алексея, которого немцы продолжали проверять.

Приходили курьеры, послав предварительно радиограмму, появлялись и без всякого предупреждения.

Его останавливали на улице и называли пароль.

Всего за несколько месяцев было задержано 50 курьеров, знавших адрес Анненкова.

Нескольких отправили обратно за линию фронта, чтобы они могли подтвердить — монархическая организация в Москве действует и готова встретить немцев.

Охрана велась круглосуточно.

Рядом с его подъездом то работал дворник, то стояла романтическая парочка около дерева, то сидел на скамейке подвыпивший сосед.

Встречались с Алексеем, как правило, в такси.

В машине давали новые задания и забирали немецкие сообщения.

Говоря откровенно, Судоплатов, его товарищи, да и сам Алексей недоумевали глупости абверовцев.

Если называть вещи своими именами, то Алексей для немцкой разведки представлял собой несущую золотые яица курицу.

И вот эту золотоносную курицу немцы пытались зарезать своими руками.

И было совершенно непонятно, чем руководставились в Центре, посылая к Алексею через всю Москву, наполненную патрулями и контрразведчиками, агентов с деньгами, поддельными документами и запасными деталями и питание к рации?

Любого из них могли в любой момент арестовать, и на Лубянке он не замедлил бы рассказать, к кому и зачем шел.

Чуть ли не каждую неделю принимая очередного посланца Центра, Судоплатов невольно думал о том, уже не задались ли немцы целью провалить Алексея?

Настолько не только непрофессионально, но и глупо они вели себя.

Конечно, немцы опасались оставить Алексея без контроля, но и проводить бесконечные проверки так откровенно и глупо было уже бессмысленно.

Тем более, что главный критерий работы «Людвига» — его радиограммы — говорили сами за себя.

И, тем не менее, проверки продолжилсь…

Точно такой же «заботой» контрразведчиков, как и сам Алексей, были окружены и монархисты, обитавшие в Новодевичьем монастыре.

Да и что они могли рассказать?