Операция «Престол»

На самом деле немцы и не думали забывать о «Престоле» и все это время проверяли Алексея.

Убедившись в его преданности и, что самое главное, в эффективноси его работы, они решили связаться с великим князем и еще раз проверить Садовского и его организацию, послав к нему довернное лицо великого князя Владимира Кирилловича.

Как и всегда в последнее время, действовали они через Жеребкова.

Тот позвонил великому князю и попросил его приехать в Париж.

Говоря откровенно, Владимира Кирилловича раздражала бесцеременность Жеребкова.

Он вообще не любил этого человека, считая его за немецкого прислужника, приставленного следить за ним.

Но делать было нечего, и великий князь без особой радости отправился в Париж.

Как и всегда в таких случаях, он останавился в квартире старинного друга его отца Эмиля Нобеля, племянника небезызвестного учредителя Нобелевской премии Альфреда.

Потеряв значительную часть состояния после революции в России, шведский подданный Эмиль Нобель смог устоять, снова преуспеть и остался богатым человеком.

Все годы эмиграции он помогал Кириллу Владимировичу и его семье. Поэтому и квартира миллионера, пережидавшего войну в нейтральной Швеции, и его автомобиль были в полном распоряжении Владимира Кирилловича.

Жеребков приехал к обеду.

За завтраком Жеребков был весел и с необычайным возбуждением рассказывал о том, что наступление большевиков под Москвой остановлено и в ближайшие недели следует ожидать последнего сокрушительного удара германской армии.

За кофе Жеребков спросил:

— Ваше высочество, вам что-нибудь говорит имя Бориса Александровича Садовского?

Владимир Кириллович был несколько озадачен таким далёким от сегодняшнего дня вопросом. Но по нарочитой небрежности, с какой он был задан, почувствовал, что начинается серьёзный разговор.

Ради него, может быть, ему и приходилось всё это время терпеть эти публичные унижения, изображая беспечного гуляку в обществе немецких агентов и Жеребкова, чья беспощадная ненависть к большевистской России пугала его даже больше холодной немецкой уверенности в справедливости неизбежного мирового господства Третьего рейха.

— Конечно, — кивнул он, — и если мы говорим об одном и том же человеке, то Борис Садовской — литератор, поэт, довольно известный перед 1917 годом. О дальнейшей судьбе Садовского мне ничего неизвестно. А почему вы спрашиваете?

— Перед Новым годом вы получили письмо из Швейцарии, из одной очень уважаемой юридической фирмы, известной способностью долгие годы хранить самые щепетильные и важные секреты самых влиятельных европейских семейств. Мы не посягаем на тайну вашей корреспонденции. Хотя нам известно от кого вы получили это письмо. То, что я сейчас вам скажу, Владимир Кириллович, является государственной тайной Германской империи. Причем тайной, в сохранении которой более всего заинтересованы такие люди как мы с вами, русские патриоты. Я спрашиваю вас: вы готовы продолжать этот разговор?

Владимир Кириллович, перерывший каждую бумагу в архиве отца в поисках документов, способных разъяснить смысл послания, полученного с расстояния в четверть века, и каждый день коривший себя за согласие на арест верного и так много знавшего Графа, понял, что именно сейчас у него есть шанс приблизиться к пониманию того, что хотел ему сообщить убитый большевиками император.

И он ответил таким тоном, какой по его представлениям, должен был использовать наследник российского престола в разговоре с подданным, сообщавшим своему государю о государственном секрете.

— Говорите, господин Жеребков…

— Дело в том, — ответил тот, — что в России существует и действует тайная монархическая организация «Престол», желающая с помощью Германии восстановить в России монархию. Она вступила в контакт с германским командованием. Законным претендентом на русский трон руководители «Престола» считают вас, Владимир Кириллович. Для того чтобы убедиться, что германское руководство рассматривает их как серьёзных партнеров, они потребовали конкретное доказательство вашей осведомленности об их деятельности…

— А почему вы спрашивали меня о Садовском? Он что, жив и имеет отношение к этой организации?

— Именно он и является главой этой организации и через своего связного просил передать вам следующие слова: «Вторая половина шифра у меня». И ещё. Он просил вас прислать в Москву вашего представителя, который должен предъявить ему конверт от того письма, что вы получили перед Рождеством. Я, в свою очередь, уполномочен заверить вас, что Германия ни в коей мере не претендует на знание тайн семьи Романовых. Но в сотрудничестве с организацией, представляемой Садовским, она заинтересована…

Владимир Кириллович в задумчивости водил пальцем по краю чашки с недопитым кофе. Он, конечно, надеялся, что после того декабрьского письма последуют ещё какие-нибудь знаки, но вот так…

А все-таки хорошо, что он сохранил конверт, когда сжигал письмо, содержание которого запомнил наизусть.

И вот теперь такая новость.

Но если он согласится на предложение немцев, не будет ли это означать сотрудничества с ними?